Ведьма Дивнозёрья | страница 30

— Да подавись, — огрызнулся Яромир и, вложив ей в руку теплый кусочек янтаря, вырвался из цепких пальцев. — Ничего ты не понимаешь, дивья царевна!

Развернувшись, он шагнул во тьму и исчез в расселине дерева. Следом за ним прыгнули и собаки. А Тайка еще долго глядела им вслед…

Домой она заявилась под утро. На крыльце клевал носом домовой Никифор с надкушенным яблоком в руке. На его плече крепко спал Пушок.

Тайка стала было оправдываться, но Никифор ее остановил:

— Не нужно. Главное, что ты в добром здравии, хозяйка. Кстати, пока тебя тут не было, Майя заходила.

— Ой, я совсем забыла, — Тайка всплеснула руками. — Как неудобно.

— Весточку тебе оставила, — Никифор огладил пышную бороду. — Мол, нашлась нужная поляна. А вот что там растет — тебе самой лучше увидеть. Словами это не передать.

Вернуть кусочек янтаря, а вместе с ним и Маришкин голос, удалось только утром. Первым делом та, как ни странно, извинилась:

— Прости, я больше никогда не буду над тобой смеяться.

— Ну что, теперь веришь в чудеса? — Тайка улыбнулась.

— Да… а еще я поняла, что чудеса чудесам рознь, — Маришка оглянулась на деда и зашептала: — Слушай, я там в подвале, кажется, напортачила. Зашла за огурчиками, вижу — чеснок на полу валяется. Ну и подмела: ты ж помнишь, у меня аллергия. И вдруг какая-то тень заметалась под ногами и прыгнула в окно. Это очень плохо?

Тайка ахнула: никак упырь сбежал! Теперь же его ловить придется!

— Н-нет, все в порядке. — Уж лучше Маришке было не знать, что она натворила.

А та уже думала совсем о другом:

— Не знаешь, Мир еще придет?

Тайка пожала плечами, задумчиво вертя в руках перо симаргла. Может, запечатать ему вход, и делу конец? Нечего тут шляться.

— Ты передай, что я его простила, — Маришка покраснела.

М-да, а немоту оказалось вылечить проще, чем влюбленность…

Впрочем, в одном Тайка была с ней согласна: такого хоть раз увидишь — век не забудешь, это точно.

С тех пор, как Тайка стала ведьмой-хранительницей, дни будто бы летели: оглянуться не успела, а уже половина лета позади. Порой ей так не хватало бабушкиного мудрого совета — особенно сейчас, когда вместо томного июльского затишья жизнь в Дивнозёрье бурлила, как молоко в кастрюльке: того и гляди, упустишь.

Больше всего Тайку беспокоил сбежавший упырь. Около пяти лет тот мирно спал в подвале у деда Федора и откапывался лишь по весне (наверняка из-за половодья) и иногда еще по осени, когда крики улетающих птиц становились особенно тоскливыми. В другое время обычный — даже не заговоренный — чеснок помогал на ура. Кто ж знал, что Маришка — внучка деда Федора, не верящая в «эту вашу мистику», — решит навести порядок в подвале?