— Иди отдохни… — заботливо подтолкнул меня в плечо Андрей Васильевич, видя мое утомленное лицо.
И тут я почувствовал, что засыпаю, как говорится, на ходу. В течение всего похода я почти не спал. Глаза слипались сами собой. Ничего больше не осталось — только страшное желание спать. Я кое-как добрался до каюты, ткнулся лицом в подушку и моментально заснул крепким «праведным» сном. Сколько я спал, трудно сказать. Разбудил меня чей-то громкий разговор. В центральном посту слышались приказания дежурного по кораблю мичмана Карпова. Дверь в каюту открылась, и на пороге появилась подтянутая фигура вахтенного матроса Соколова. Он негромко произнес:
— Товарищ командир, на подводную лодку прибыл командир базы контр-адмирал Холостяков.
Я быстро вскочил и поднялся на мостик, где увидел Георгия Никитича Холостякова.
— Наверное, разбудил тебя? — как бы извиняясь, спросил он. — Ну ничего, я ненадолго. Доложи, как тебя наши непутевые летуны бомбили?… Безобразие! Срам-то какой… Вот я им покажу! — все более распаляясь, возмущался Георгий Никитич.
Я рассказал ему все подробно, по порядку.
В непринужденной беседе, которую так мастерски умел вести Георгий Никитич, он, в свою очередь, посвятил меня во все более ухудшающуюся обстановку в Севастополе и под Новороссийском.
— В следующем походе разгружаться придется в Камышевой бухте, в Южную бухту заходить нельзя, она простреливается противником, — заключил Холостяков.
Пообещав лично разобраться с перечнем грузов, контрадмирал сошел с борта подводной лодки.
На стенке порта шла оживленная разгрузка подошедших к нам железнодорожных вагонов. Старпом Марголин умело ею распоряжался. В его работе чувствовалась настоящая морская закалка.
Разворачивались погрузочные работы к следующему походу в Севастополь. Завтра снова выход в море…
Вторая погрузка подводной лодки прошла быстрее и слаженнее. Старший торпедист Костя Баранов для более быстрой выгрузки консервов из торпедных аппаратов предложил в каждую трубу торпедного аппарата за передней крышкой вставить деревянный круг, равный по диаметру трубе, и к нему прикрепить стальной трос. С его помощью консервы при выгрузке высыпались на палубу. Время выгрузки при этом сокращалось в несколько раз.
Костю Баранова любила вся команда. Кудрявый, краснощекий, отлично знающий свою специальность торпедист никогда не унывал. Он всегда был там, где трудно, где обстановка требовала наибольшего усилия, и при любых авральных работах всегда проявлял кипучую деятельность.
