Боевыми курсами. Записки подводника | страница 8
Осмотрев Приморский бульвар, мы направились на Исторический бульвар, к знаменитой Севастопольской панораме. Здесь каждая пядь земли была обильно полита русской кровью, все свидетельствовало о доблести наших солдат и матросов…
На следующий день мы прибыли в штаб дивизиона. Про службу на этих маленьких подводных лодках в то время на флоте существовала такая поговорка: «Кто на «малютке» не бывал, тот и горя не видал». Действительно, условия на этих подводных лодках оставляли желать лучшего. Достаточно сказать, что, кроме единственного небольшого диванчика и крохотной подвесной койки, спальных мест у личного состава на этих лодках не было. Поэтому в море команда не раздеваясь отдыхала кто где: торпедисты — под торпедными аппаратами, мотористы — за дизелем, электрики — за электромотором. Я спал во втором отсеке (на центральном посту) под штурманским столом.
Внутри подводной лодки было холодно и сыро. Когда лодка уходила под воду, корпус постепенно отпотевал, и в скором времени холодные капли дождем начинали сыпать на личный состав, приборы, механизмы, и все промокало насквозь.
Кока на этих подводных лодках не было, и горячие блюда стряпали торпедисты, в распоряжении которых находились три электрических бачка: по одному для каждого блюда. Торпедисты, разумеется, не имели достаточной кулинарной подготовки. Приготовленная ими даже из отличных продуктов пища была невкусной, и команда предпочитала есть консервы.
Помню, как однажды наш кок, то есть торпедист, Ерохин дал мне эмалированную кружку, как мне показалось, с какао — на его поверхности отчетливо бликовали масляные пятна.
— Товарищ Ерохин, какое жирное у вас какао сегодня! — похвалил я его.
Он смутился, потом заглянул в кружку, молниеносно выхватил ее из моих рук и опрометью кинулся в первый отсек. Через минуту он виновато вручил мне кружку, но уже с компотом.
— В чем дело, товарищ Ерохин? Я хочу какао, а не компот.
— Это и был компот, только в вашу кружку тавот попал. Совсем малость… — ответил окончательно сконфуженный торпедист.
Всем было известно, что тавотом смазывают торпеды, поэтому догадаться, как злополучный тавот попал ко мне в кружку, было нетрудно. Все-таки Ерохин прежде был торпедистом, а уже потом коком.
Впрочем, я, как и Ерохин, помимо своей основной обязанности штурмана исполнял ряд смежных обязанностей: помощника командира подводной лодки, вахтенного командира, артиллериста, минера, связиста, шифровальщика, химика и, наконец, фельдшера. После возвращения с моря в базу мы, штурманы «малюток», буквально валились с ног от чрезмерной усталости.