— Слева 150 градусов, дистанция 20 кабельтовых, перископ подводной лодки!
— Право на борт! Самый полный вперед! — скомандовал я.
Подводная лодка, быстро повернув вправо на 30 градусов, стала набирать скорость самого полного хода — 20 узлов. К нам на мостик выскочил разгневанный инженер-механик Шлопаков, чтобы выяснить причину форсированного хода, значительно изнашивающего дизели. Но, мигом разобравшись в обстановке, Григорий Никифорович нырнул вниз и побежал в пятый отсек, чтобы лично контролировать напряженную работу дизелей.
За кормой был хорошо виден высоко поднятый перископ противника и бурлящий след от него, — итальянская подводная лодка полным ходом шла в атаку. Но ее командир явно неверно определил нашу скорость хода и оказался вне критического угла атаки. Мы стали заметно отдаляться от противника, и вскоре перископ итальянской субмарины скрылся из вида.
После того как мы ощутили реальную угрозу подводных лодок противника, помимо артиллерии, авиации, мин и противолодочных корабельных сил, сигнальщики и наблюдатели стали с еще большей бдительностью осматривать водную поверхность.
Переход морем в осажденный Севастополь, вход и выход из него с каждым походом становились все труднее и опаснее. Кроме самолетов, беспрерывно кружащих над Севастополем, вдоль крымского побережья и по маршруту нашего следования фарватеры минного поля и подходы к ним патрулировали корабли противолодочной обороны. Нас чаще стала обстреливать немецкая береговая артиллерия со стороны Качи, Бельбека и Северной стороны. В этих опасных условиях каждый поход в Севастополь был подвигом, проверкой моральных и физических сил всего личного состава.
Обратный путь из Севастополя на Кавказ проходил вблизи побережья Крыма согласно указаниям штаба флота. Это был самый короткий, но в то же время очень беспокойный путь, так как он проходил в зоне, насыщенной противолодочными силами: торпедными и сторожевыми катерами, подводными лодками и особенно авиацией, которая буквально висела в воздухе и постоянно загоняла нас под воду, тем самым снижая нашу скорость.
Проанализировав обстановку, мы с комиссаром твердо решили по выходе из Севастополя спускаться еще южнее, оставляя в стороне зону патрулирования немецкой авиацией и итальянскими подводными лодками.
Вот и Туапсе. Мы вошли в гавань и встали у судоремонтного завода. На заводском причале нас встретила большая группа представителей штаба флота, технического управления и завода. Нас немало удивила столь многочисленная делегация. Однако, когда офицер штаба флота вручил мне очередную боевую директиву начальника штаба флота, согласно которой нам предстояло кроме боезапаса принять бензин и доставить его в Севастополь, мы поняли, почему нас встречало столько инженеров-механиков и корабелов. Оказывается, необходимо было проверить и подготовить часть цистерн главного балласта к приемке и транспортировке бензина.
