Пока…
Ближе к вечеру – они вышли из подземелья, злые гномы Лондона, вооруженные до зубов. Они прошли какое-то время по подземным коридорам, а потом – вылезли на свет в какой-то автомастерской, которую охраняли боевики ИРА – и там же стояло несколько автомашин, которыми можно было воспользоваться, в основном фургоны и пара внедорожников – их было не так просто найти, внедорожники были в цене. Тут же – на один из них устанавливали пулемет, делали это не торопясь, со вспышками электросварки, перемежаемыми ирландскими, тягучими шуточками. Увидев явного англичанина – мастера электросварки насторожились, один даже потянулся рукой к лежащему на верстаке обрезу – но О’Флагерти успокоил их, сказал что это «дельный парень, тот самый, которому удалось меня тогда подстрелить». Это произвело впечатление – но боевики ИРА по-прежнему поглядывали на англичанина настороженно.
– Топор… Иди вниз. Я подежурю…
Топор молча встал, Стирлинг услышал удаляющиеся осторожные шаги…
Кто-то лег рядом, положив винтовку цевьем на мешок. Человек этот был большим…
Стирлинг никак не отреагировал на смену караула – если бы со спины кто-то подкрадывался, он бы это почувствовал…
– Хочешь меня замочить, а, Умник? – спросил О’Флагерти
Стирлинг не ответил. Он смотрел в прицел
– Ну же, Умник, облегчи душу. Мир катится ко всем чертям, уже много людей подохло, и до зимы подохнет еще больше. От пуль, от радиоактивных осадков, от холода. От того, что больше никто никому не нужен, черт возьми. Мы с тобой временно живые, Стирлинг, не более того. Скажи – что ты думаешь сделать с таким дерьмом собачьим, как я?
– Ты прав, сукин сын. Я и в самом деле думаю – не стоит ли тебя замочить. Погибло много людей, каждый из которых был куда достойнее тебя.
– И совершишь ошибку – сказал О’Флагерти – если ты такой умник, каким кажешься, скажи, почему иракцы напали на нас именно в тот момент? Почему они узнали, где мы будем, почему они пошли на охоту в центре Басры, ведь были и куда лучшие места…
– Потому что рано или поздно мы должны были провалиться…
– Нет, не поэтому. Ты так ни хрена и не понял, Умник. И вообще – никакой ты не умник, ты – дурак набитый, потому я тебя и прощаю. Скажи – как ты думаешь, на кой черт я делал то, что делал, а?
– Потому что ты любишь кровь. Потому что ты считал, что именно так – правильно.
– Да ни хрена. Я хотел просто отслужить в САС, чтобы потом заниматься делами… ты сам знаешь, какими. Но Ирак… эти хаджи траханые меня реально достали. Реально – достали, понимаешь? С этими ублюдками не может быть никакого разговора.
