Иракец ничего не ответил, губы его беззвучно шевелились.
– А мне кажется, что такой повод есть. Несколько часов назад на дороге был расстрелян конвой, который вели солдаты британской армии. Конечно, в этом есть и наша вина – прежде всего, вина того ублюдка, который пишет приказы, запрещающие нам разобраться с вами как следует и придумывает «правила ведения боевых действий». Смешно, не правда ли, мистер Сунейхи. Правила ведения боевых действий. У ваших партизан они есть, а, мистер Сунейхи?
Иракец не ответил. O’Флагерти снова принялся прохаживаться перед костром.
– Я так и думал. Их нет. А вот у нас они есть, и если следовать им, мы должны утром окружить весь город и начать зачистку, в ходе которой неминуемо погибнет какое-то количество иракцев и возможно – будут ранены или даже погибнут британские солдаты. Боевые машины пехоты, разворачиваясь на тесных улица, несомненно, снесут несколько домов… в общем, произойдет то, что не нужно ни мне ни вам, не так ли мистер Сунейхи?
Иракец ничего не ответил
– Вот я и решил, что мы вполне может прийти к решению, которое устроит нас обоих, мистер Сунейхи. Вы скажете мне, кто напал на колонну, кто похитил британских солдат и где их содержат. Я же, в свою очередь, отвезу и вас и всю вашу семью домой. По-моему это честная сделка, мистер Сунейхи, как вы считаете.
Иракец ничего не ответил. Горящий костер придавал всей сцене потусторонний вид, сильно и неприятно пахло горелым соляром. Было такое ощущение, что это происходит не в двадцать первом веке – а в девятнадцатом, или еще похлеще – в двенадцатом.
– Что вы делаете мистер Сунейхи?
Иракец не ответил
– Я знаю, вы возносите дуа, просите Аллаха о том, чтобы он избавил вас и вашу семью от меня, не так ли? Почему вы думаете, мистер Сунейхи, что Аллах способен избавить вас от меня?
Иракец ничего не ответил – но впервые за все время разговора он поднял голову и посмотрел на британского капитана с такой ненавистью, что становилось жутко
– Так вот, мистер Сунейхи. Смею вас заверить, что Аллах никак не избавит вас ни от меня, ни от страданий, которые вам предстоит перенести на пути к правде. Правде, которую вы рано или поздно мне скажете. А знаете, почему, мистер Сунейхи?
O«Флагерти снова остановился перед иракцем наклонился, чтобы говорить ему в ухо.
– Потому что я трахал вашего Аллаха, ясно? А страницами из Корана я вытираю задницу в туалете. Ну, что скажешь на это?
Сунейхи ничего не ответил. Блестящими черными глазами он продолжал смотреть на британца, словно стараясь поджечь его взглядом.
