— Там кто-нибудь живет?
— Какие-то улитки, головастики, что-то в этом роде. Конечно, их ганимедские эквиваленты. Те, что дышат метаном. Мы видели их, когда во время сильных бурь этих существ выбрасывало на берег.
— А как насчет эквивалентов рыб? — спросил Кеннеди.
— Неизвестно. У нас нет ни лодок, ни рыболовных снастей. Радар показывает движущиеся у самого дна тени, но что это такое, мы до сих пор не смогли выяснить.
Кеннеди наклонился над водой, надеясь разглядеть силуэт дышащей метаном рыбы, но увидел только собственное отражение, нечеткое в тусклом свете дня ~ неуклюжая гротескная фигура в скафандре с куполообразной головой.
Ему показали и местные растения: «леса» жесткого бесцветного кустарника с аммиачно-метановым дыхательным циклом. Они были всего нескольких дюймов высотой с мясистыми негнущимися листьями, широко раскинутыми в стороны, чтобы уловить побольше солнечных лучей, и даже самые сильные ветры не могли им повредить меж заснеженных холмов, где они приютились.
На самом аванпосте Кеннеди по существу нечего было делать. После того как он осмотрел питающие купол энергией компактные турбины, кухню, комнату для игр и небольшую библиотеку, смотреть там больше было практически не на что. На третий день он осведомился у Гюнтера, когда ему позволят увидеть аборигенов Ганимеда, на что тот раздраженно ответил: «Скоро!» У Кеннеди росли подозрения. Он начал было подумывать, уж не являются ли эти аборигены такой же выдумкой, как доктор Хорнсфолл и директор Брукман.
Разговаривал он с лингвистом, нанятым Корпорацией, — угловатым бесцветным молодым человеком по фамилии Энгел. Энгел занимался ганимедским языком.
— Язык этот довольно простой, — объяснил он Кеннеди. — У ганнитов не развилась письменная культура, и язык передается только в устной традиции, в силу чего он и не может быть слишком сложным. Разговор начинается с серии обусловленных ворчащих звуков, они же составляют основу языка. У тех ганнитов, с которыми мы встречались, активный словарный фонд включает около тысячи слов, а пассивный словарь не превышает трех-четырех тысяч. Язык у них агглютинирующего типа, то есть слова присоединяются друг к другу, как бы нанизываются рядком. Есть одно слово «человек», но вместо того, чтобы иметь особое слово для обозначения «человека с копьем» вроде «воин», их словарный эквивалент «воину» будет просто «человекскопьем». Грамматика также чрезвычайно проста — ни флексий, ни склонений, нет категорий рода и падежа. Ганнитам повезло — над ними не довлеет путаница, доставшаяся нам в наследство от индоарийского протоязыка. Это на удивление простой язык.
