Прямо отказаться было совершенно невозможно. Придется выждать.
— Мне, конечно, надо будет обсудить все с женой. Все так неожиданно. Эта уникальная возможность…
— Несомненно, — сказал Буллард. — Хорошо, доложите о своем решении мистеру Диноли в среду. Он свяжется со мной, и мы обговорим окончательно все условия вашей поездки.
«Подписано, запечатано и доставлено», — подумал Кеннеди.
— Да, сэр, — хрипло сказал он вслух. — Благодарю вас, сэр.
И обратился к Диноли:
— Что-нибудь еще, мистер Диноли?
— Нет, Тед. Это все. Просто хотел сообщить тебе хорошую новость, сынок.
— Благодарю вас, сэр, — неуверенно выговорил Кеннеди.
Секретарша проводила его из кабинета.
Он вернулся в свой кабинет на одиннадцатом этаже, где они теперь размещались с Дейвом Сполдингом, оглушенный. Полет на Ганимед, думал он. Я скажу, что Мардж меня не отпускает. Что мы ждем ребенка. Назову любую причину.
Его отказ будет выглядеть не очень хорошо. Но он, черт побери, не собирался торчать там три недели, живя в тех условиях, о которых писал.
— У тебя такой вид, будто тебя гильотинировали, — сказал Сполдинг, когда Кеннеди вошел. — Они тебя не выгнали?
— Нет, мне не настолько повезло. Я получил уникальное предложение. Корпорация предлагает мне совершить трехнедельное путешествие на Ганимед, чтобы почувствовать на своей шкуре, каково там.
На худом лице Спеллинга мелькнуло жадное выражение. Отвратительное, как если бы Сполдинг вдруг понял, что он станет главным на время отсутствия Кеннеди и будет выполнять работу ранга второго класса.
— Ты, конечно, согласишься?
Кеннеди скорчил гримасу.
— Если меня к этому принудят, но я уверен, что Мардж поднимет крик. Она терпеть не может оставаться одна даже на ночь. А тут три недели…
— Она не может поехать с тобой?
— Место только для одного пассажира. Отлет в четверг, если я соглашусь. Но тогда ведь тебе придется самому отвечать за проект, верно?
— Я сумею справиться.
— Знаю. Но, предположим, во время моего отъезда у тебя неожиданно начнется новый приступ морализаторства? Вдруг ты выйдешь из дела, пока я витаю в космических далях, и посадишь весь проект на мель? Что тогда делать Вацински, объявить, что связь с Ганимедом неожиданно прервалась и ждать моего возвращения, чтобы возместить нанесенный ущерб?
Сполдинг сжал губы.
— Я уже говорил тебе, что совсем не планирую уходить. Еще не могу себе этого позволить. Ни малейшего повода думать о моем уходе я тебе не давал за последние пять недель, разве не так? Я трудился над проектом как верный пес.
