Ну и ладно.
Какая теперь разница?
Под мостом было действительно немного теплее; Кили пробрался в дальнюю часть, поближе к толстенным, обмотанным стекловатой и изоляцией трубам. Забился в щель между ними, чтобы грело с двух сторон. С трудом сел — живот мешал — как-то сумел подтянуть коченеющие ноги. Подержал руки на теплом боку трубы, перемотал шарф, в несколько слоев закрывая шею. Посмотрел на реку, неразличимую в темноте, снял очки, сунул в карман. Больше не пригодятся.
Хорошо бы побыстрее, подумалось ему. Впрочем, всё равно. Голова кружится, и хочется спать. И вроде уже не так холодно. Трубы греют? Наверное. И живот вроде немножко успокоился. Вот посижу тут, в тепле, подремлю, а потом, глядишь, и лето настанет… как говорили раньше? Доживем до тепла, всё и образуется.
Доживем…
* * *
— Вот забился, сука, — первый «водолаз», младше званием, махнул рукой куда-то в сторону. — Два раза крюк кидал, сползает.
— А ну, Витьк, попробуй еще разок, — приказал старший.
— Посветите… голову пригнул, соскальзывает.
— Ну хоть как зацепи, блин! — разозлился старший. — Думай, давай, молодой! Не идет за челюсть, так ты… а ну дай сюда!
— Может, завтра по свету вытащим?
— Чего ты по свету вытащишь? Он окоченеет и смерзнется весь, как потащишь оттуда? Щель узкая. Коммунальщики тебе спасибо не скажут. С гнильем потом возиться охота? Или объяснять, что нам неудобно было, поэтому у нас падаль до весны в трубах застряла у всех на виду? Кидай, давай, чего стоишь?!
С десятой попытки крюк-тройка всё-таки зацепился. Подналегли на веревку, потащили. Что-то хрустнуло, но явно не шея и не челюсть.
— В подмышку попал, — отдуваясь, сообщил старший, светя фонариком на тело. — Вот обмотался-то, падла! Где только раздобыл барахла…
— Обыскивать будем? — деловито спросил молодой.
— Обыыыскивать? — протянул старший. — Ну, обыскивай, коль не шутишь. Много всего найдешь, точно говорю. Цепку железную на шее, да вшей в пальте. Ищи, чего встал-то?
— Я… раздумал, — молодой стушевался.
— Правильно раздумал, — похвалил старший. — Значит, так. Учись, пока я живой. Это полукровный, видишь? К таким на выстрел не подходи, и никогда не трогай. Потому что у них не только ихнии болезни бывают, но и наши все. А у тебя дочка маленькая дома. А у него брюхо вон какое — кумекаешь, из-за чего?
— Больной, что ли? — опасливо спросил молодой.
— Нет, блин, здоровый, вишь, покупаться на речку пришел, — заржал старший. — Ясное дело, что больной. И дохлый. Но этот хоть без той заразы, башку давить не будем.
