В тот день Курт дал короткое интервью Daily, студенческой газете Вашингтонского университета, в котором он обратился к северо-западной сцене, назвав ее «последней волной рок-музыки» и «окончательным переизданием». Курт сказал автору Филу Уэсту, что в музыке группы есть «мрачный, мстительный элемент, основанный на ненависти». Эта статья была первым случаем того, что станет одной из любимых шуток Курта: извергать мифологию доверчивым журналистам. «В Абердине я ненавидел своих лучших друзей, потому что они были идиотами, – заявил Курт. – Большая часть этой ненависти все еще просачивается наружу». Курт отдавал должное Трейси за то, что она содержала его, но поклялся, что однажды он «будет жить за счет группы». И пообещал, что если этого не произойдет, то: «Я просто уеду в Мексику или Югославию с несколькими сотнями долларов, буду выращивать картофель и изучать историю рока по старым выпускам Creem».
Той весной группа взяла Джейсона Эвермана в качестве второго гитариста, и впервые они играли вчетвером. Курт хотел, чтобы Джейсон взял на себя гитарные партии, которые, как он чувствовал, не сможет осилить сам, поскольку его песни становились все сложнее. Джейсон играл в более ранних группах с Чэдом и имел репутацию модного гитариста. Он также снискал доверие группы, одолжив Курту 600 долларов, которые тот использовал для оплаты счета за запись Bleach. Он не был связан никакими обязательствами – деньги Эверману так и не вернули, – но Курт указал имя Джейсона на обложке альбома Bleach, хотя, по сути, он не играл с ними на сессиях.
Вместе с Джейсоном Nirvana сыграла на фестивале Sub Pop – Lamefest 9 июня в Moon Theatre в Сиэтле. Там они были на разогреве у Mudhoney и Tad, двух самых крутых групп Sub Pop, и это ознаменовало официальный релиз Bleach. Сначала играла Nirvana – их выступление прошло без происшествий, если не считать того, что струны гитары Курта застряли у него в волосах. Кульминация вечера наступила, когда Курт увидел, как ребята выстраиваются в очередь, чтобы купить Bleach.
К середине 1989 года северо-западная музыкальная сцена начала привлекать международное внимание, подпитанное некоторыми умными шагами Пэвитта и Поунмэна, которые показывали, что их настоящий гений заключался не столько в управлении лейблом, сколько в его маркетинге. Сама идея назвать свой ежегодный фестиваль Lamefest[110] была гениальной: это сразу же обезоруживало любую возможную критику, в то же время привлекая недовольных поклонников музыки, которые носили футболки с надписью «Лузер» (лейбл продавал подобных футболок столько же, сколько и пластинок). Несмотря на плачевное состояние банковского счета Sub Pop, в начале 1988 года они купили билеты на самолет для нескольких британских рок-критиков, чтобы те провели свой выходной в Сиэтле. Эти деньги были потрачены не зря: в течение нескольких недель группы Sub Pop мелькали в английских музыкальных еженедельниках, а такие группы, как Mudhoney, стали звездами движения грандж. Ну, по крайней мере, в Британии. Этот термин предназначался для описания громкого искаженного панка, но вскоре он стал использоваться для обозначения практически всех групп с северо-запада, даже таких, как Nirvana, которая на самом деле была более попсовой. Курт ненавидел этот термин, но поднялась серьезная шумиха, и северо-западная сцена росла. Хотя в Сиэтле было мало площадок для выступлений, каждое шоу становилось настоящим событием, и толпы зрителей стремительно росли.
