Мальчик тоже обернулся, улыбаясь от того, что услышал свое имя, и Фолк понял, где он видел его прежде. Слава Богу, что Ианта назвала своего сына Джеймсом, а не Уильямом, в честь напыщенного дедушки мальчика.
— Джим Мирс, — повторил капитан. — Мисс Мирс. Я хорошо знал вашего отца.
Диана Мирс улыбнулась, и он внезапно узнал и эту улыбку тоже.
— Вы знаете больше, чем мы, капитан, — ответила она. — Джем, конечно же, никогда не видел его, а у меня о нем только незначительные воспоминания.
— Я знаю, знаю. Вам было всего пять лет, — проговорил он, не в силах удержаться от тоски в собственном голосе.
Диана не знала, что сказать, а времени объясняться не было, так как очередь начала двигаться. Фолк шагал рядом с детьми Мирс, твердо решив устроить их в экипаже и почти не желая выпускать их из вида теперь, когда узнал, кто они такие. Он проследил, как погрузили их багаж, а затем подсадил мисс Мирс в карету, в то время как Джем вскарабкался на крышу.
— Сделайте кое-что для меня. Передайте вашей матери привет от капитана Фолка, хорошо?
Она кивнула.
— Спасибо за вашу доброту, капитан.
Фолк наблюдал за дряхлым прибрежным экипажем, пока тот не скрылся из вида за углом Барбикана[11]. Она похожа на мать.
Джеремия стоял там довольно долго. Наконец, дождь со снегом загнал его внутрь, где капитан последовал за миссис Филлион в кладовую, чтобы выполнить неприятную задачу, которую она поставила перед ним. Сперва он направился к тому ряду, где миссис Филлион хранила его дневники. Фолк знал, что на него бесполезно рассчитывать, как только он возьмет в руки дневник, но он не обещал провести инвентаризацию всей кладовой за один день.
Вначале он обратился к записи от 21 октября 1805 года, как и ожидал от себя, особенно потому, что все, о чем он мог сейчас думать — это Джим Мирс. Более точно, он обратился к 31 октября. Десять дней прошло перед тем, как у него появилась возможность урвать более одной минуты для записи после титанической борьбы. Трафальгар стал сражением, запоминающимся на всю жизнь; битвой, итоги которой будут пересматриваться на протяжении всего нового века. Как единственный выживший лейтенант на «Завоевателе», Фолк запомнил Трафальгар сквозь дымку, пронизанную шумом и смертью.
Джим Мирс умер на его руках на квартердеке, пронзенный насквозь острым обломком перил. С того момента до 31 октября Фолк почти не спал, так как выполнял работу за троих и пытался не думать о своем друге, погибшем и похороненном в морской глубине.
