— Идиот снизу!
— Уходите! — ответила Ксения не сразу.
— Я твою квартиру сутки сторожил, стюардесса. Думаешь, свалю?
— Обязательно доплачу за охрану.
— Ну попробуй. Можешь прямо сейчас выйти и доплатить! — он еще не перешел на ор, но в голосе отчетливо слышался потенциал для этого перехода.
— Идите к черту! Ночь на дворе.
— Я сейчас опять взломаю твой замок!
— А я вызову полицию в этот раз.
— Ну, вызови! Нормально после твоего чертового конверта!
— Уходите по-хорошему.
— Я лучше дождусь по-плохому! Интересно же!
— Ну и ждите.
Снова стало тихо. Настолько тихо, что эта самая тишина приобретала объем, двигалась, вибрировала снаружи, внутри, запульсировала в висках. Глеб тихо выдохнул и ругнулся себе под нос.
Ушла. Дура. Тварь. Вдавил кнопку звонка, что было силы. И понимал — хрен она откроет. Такие не открывают, не впускают, перекрывают воздух — медленно, нарочито медленно. Повидал разных. Таких, со стальными яйцами, на дух не переносил.
Прижался лбом к двери, тяжело опершись на нее. И шандарахнул по ней со всей дури, так, что огнем опалило ладонь.
— Открывай, сказал! — заорал Парамонов на весь подъезд. — Открывай, разговор есть!
Дверь распахнулась, словно от заклинания.
— Совсем охренел? — раздался свистящий шепот очень близко от его лица. — Глаза залил — стрелок на часах не замечаешь?
— А ты людей не замечаешь, да?
— Ты постарался не остаться незамеченным!
— Пришлось. Впустишь или так и будем на пороге? Ксения воинственно запахнула халат и отошла в сторону.
— Соседей жалко, — буркнула она, когда он проходил мимо.
Яркий свет прихожей после тусклого подъездного на мгновение ослепил. Или это все та же смена? Или вся его собственная жизнь, навалившаяся в одно мгновение, — ослепила? А когда очухался — наткнулся взглядом на зеркало. И правда серый. От усталости или от ненависти?
— Ну, замок врезала, молодец! — гаркнул он, стремительно оборачиваясь к соседке. — Оплачивала как? Картой? Или лично в руки Мистеру Проперу вручила? Или из окна конверт сбросила? Хотя… о чем я? У него работа, он нанимался. С ним по-человечески!
— Что за бред? — возмутилась Басаргина.
— Разве? — Парамонов сунул руки в карманы брюк и навис над ней. — Не могла нормально сказать — у меня вчера день свободный был до вечера. Думаешь, если я с твоей квартирой до этого носился, потом бы отказал? Знала же где живу, почему в ящик, стюардесса?
— Это претензия?
— А что? Не нравится, когда прямо говорят? Проще на опохмел в конвертике подсунуть? Иди ты знаешь куда со своим конвертиком?! — он резко выдернул руку из кармана, пошарил по куртке, и через мгновение крупными яркими бабочками по прихожей посыпались на пол купюры.
