- Нет, ты все-таки рехнулся на старости лет, - хохотнула Зорина. – Что я Полине скажу? Что у нас тетушка в Бразилии умерла?
- А зачем ей вообще что-то говорить? – продолжал гнуть свое Дмитрий Иванович. – Всему свое время.
- Глупость какая! – фыркнула ошеломленная Таня, продолжая его разглядывать, будто видела первый раз. И именно тогда ей показалось, что есть что-то еще, чего он не решается ей сказать, потому она спросила прямо: – Зачем тебе это нужно? У тебя есть сын, законный наследник престола. Не дай бог просочится в прессу. Это все… по крайней мере, необдуманный шаг.
- Законному наследнику останется достаточно, не переживай.
- Это что? Жажда вселенской справедливости? Так ее уже поздно устанавливать.
- Я не за справедливость ратую… За целую жизнь… Это единственное, что я могу сделать.
Татьяна Витальевна молчала. Опустила глаза на скатерть. Ей принесли чай, и теперь она могла делать вид, что всерьез занята – помешивая ложечкой сахар. А когда нашла в себе силы снова посмотреть на Мирошниченко, внутри нее сжалась в уголку скулящая девочка Таня, которой Мила в руки сунула конверт с деньгами.
- Видишь ли, Дим, - медленно проговорила она, избавляясь от этой картинки. – Если бы нам с Плюшкой было что-то нужно от тебя, я бы давно пришла. Собственно, я и пришла, когда понадобилось, хотя, возможно, ты иначе себе это представлял. Она взрослая. Она хорошо зарабатывает. В некотором смысле, она даже знаменитость. У нее все есть, и я не уверена, что ей нужно больше. Ты же в курсе того, с кем она развелась?
Конечно же, он знал, чьей женой она была. Он видел их однажды вдвоем. Сам Мирошниченко тогда только развелся, в то время как Полина лишь недавно вышла замуж. Они встретились на каком-то статусном мероприятии, которые давно слились для Дмитрия Ивановича в сплошной поток. И то затерялось бы в памяти, если бы не Полина, которую он видел в первый и единственный раз так близко, совсем рядом.
- В курсе, - медленно ответил он Татьяне, - но что это меняет? Впереди еще много всего.
Таня перевела взгляд на окно. Настойчиво зудящее в голове ощущение, что он чего-то недоговаривает, все усиливалось. Годами она видела этот взгляд у дочери – с тех пор, как исчез Ваня.
- Объясни мне, пожалуйста, к чему такая спешка? Что случилось?
- Ну какая спешка! – улыбнулся он. – Я собираюсь уехать, привожу в порядок дела.
Она снова напряглась. Это напряжение в ее глазах заблестело вспышками из-под нахмуренных бровей. Она все еще была красивой, его Таня. И он все еще узнал бы ее, даже если бы прошла сотня лет, хотя у него и не было больше этой сотни.
