И к ней.
Он изо всех сил старался не прихрамывать, хотя глупая, непонятливая нога донимала с самого утра – не иначе жди перемены погоды. А она сделала еще один глоток, оставляя на чашке след от помады. И тоже старалась – он видел, как напряглись и сделались еще ровнее ее и без того расправленные плечи. И вновь восхитился ее умению держать себя, как тогда, давно, в кабаке у Бернабе Кеменера.
По полу скрежетнули ножки стула. Юбер наконец присел.
- Так и знал, что это будешь ты! – весело сказал он, впившись взглядом в нее, заново вбирая в себя ее черты, не стремясь отыскать нового, воспринимая и усваивая ее как-то сразу, всю, целиком.
Аньес подняла на него глаза – помнимые им в деталях, светло-серые, с голубоватыми прожилками, других таких быть не может – и удивленно вскинула тоненькие дуги бровей:
- Тебе что же? Не сказали?
- Речь шла о какой-то колонке, каком-то фотографе и каком-то портрете. Но так даже интереснее. Здравствуй, Аньес.
- Здравствуй, - с облегчением выдохнула она и улыбнулась.
Надо ж было такому случиться. Он удрал, чтобы позволить себе и дальше лелеять ненависть. Удрал так далеко, что дальше и некуда. А зимним солнечным днем вошел в кафе, чтобы увидеть ее улыбку.
- Ты переехала в Париж?
- Вернулась. До войны мой дом был здесь.
- И как? Сейчас дом тоже здесь?
- Ежедневно пытаюсь себя в этом убедить. Что ты будешь? Мне обещали обед с тобой. Я ничего не стала заказывать, кроме кофе, хотела дождаться.
- Думала, обеда может не получиться?
- Думала… думала, мне повезет, если я заполучу хотя бы снимки.
- А хотела заполучить меня! - расхохотался Юбер, откинувшись на спинку стула и игнорируя то, как резко сперло дыхание, будто бы грудь затянуло в тиски. Она задорно кивнула в ответ и этим вышибла остатки воздуха из его легких. Он хапанул его снова, как рыба, и замолчал.
- Так что ты будешь? – спросила Аньес, как ни в чем не бывало. – Я попрошу меню?
- Я буду баранину. У Луи хорошая баранина по-бордосски с картофелем и десятилетним вином.
- Ты живешь где-то рядом, верно? Раз назначил встречу в этом месте…
- Неподалеку, - уклончиво ответил Анри.
- И бываешь здесь?
- Когда захочется баранины.
- Ну тогда и я ее буду, - решительно сообщила Аньес и, не дожидаясь его, махнула официанту, что он счел решительно неправильным. Впрочем, эта сумасбродка всегда делала что хотела. И сейчас, и тогда. И, вероятно, в том ее прошлом, которое он даже не хотел себе представлять. Один раз заглянул, и ему не понравилось. Оно не вязалось с женщиной напротив него. Когда она оказывалась рядом – как в него можно верить? За вот этим ухоженным лицом Юбер не угадывал шлюхи, которой она должна была быть.
