- А у меня нет для тебя подарка, - проговорил он, оказавшись прямо за ней. Близко. И все еще не представляя, как обнять. Происходящее – ее слова, сдержанность и одновременно многословие – казалось чем-то похожим на кошмарный сон, от которого утром будет болеть голова.
- Пустое. Ты жив и ты приехал. Чего же еще… - удивилась Мадлен, а Юбер вдруг подумал, что голос и правда совсем не ее. И он не знает, как и дальше слушать сипение, вырывающееся из горла. Она ведь мучается, наверное, когда говорит.
- Я не хотел приезжать, откладывал до последнего.
- Я знаю. Я тоже думала, что лучше тебе не возвращаться.
- Ты понимаешь, да?
Мадлен медленно обернулась – ее очередь оборачиваться – и долго смотрела на него. Подбородок ее чуть заметно дрожал. Но глаза были сухими.
- Конечно, я понимаю. Я точно так же боюсь всего. Помнишь, тогда… ты сказал, что жить всегда лучше, чем не жить? Помнишь?
- Нет. Давно было. Я тогда что угодно мог говорить.
- У тебя родителей убили, а ты меня убеждал… - мягко ответила Мадлен. – И сам весь переломанный…
- Ну, раны-то я подзализал, милая, - улыбнулся Юбер. – Да я и теперь повторю, что жить лучше, чем не жить.
- Тогда зачем ты ездил в Индокитай?
- По той же причине, по которой ты теперь мадам Беллар. Чтобы не бояться.
- Ты тоже понимаешь?
- Ты маленький солдат, дорогая. Такая же, как я.
Мадлен протяжно выдохнула и наконец стащила с головы шляпку. Под ней волосы чуть измялись, но это было неважно. Она качнулась в его сторону и уткнулась большим круглым лбом в его грудь, за которой сердце глухими ударами перекачивало кровь – неспешно и вполсилы, будто его подморозило, потому что, горячее и живое, оно должно бы колотиться сейчас, не поспевая за чувствами.
Когда-то давно он очень сильно ее любил. Тогда Юбер в это верил. Сейчас ему даже ее не хотелось. И значит, друг. Завтра утром он съест свой завтрак у тетушки Берты. Днем пообедает с брокером, договорившись о поисках покупателя на дом и чертову лавку. А вечером поужинает в вагоне-ресторане. Это прекрасно, что жизнь спланирована не далее, чем на сутки.
Мадлен – такая же, как он. А себя он не любит.
- Можно я останусь с тобой сегодня? – прошептала она. – Не хочу думать, будто бы мне приснилось, что ты здесь.
- И что ты скажешь своему мужу?
- Ничего не надо говорить. Фабриса до завтра не будет. Он кондуктор, ты забыл? Уехал.
- Вечерним поездом в Париж?
- Да.
- Значит, завтра я поеду не с ним.
Она рассмеялась, и ее смех напоминал то ли кашель, то ли лай по своему звучанию. Юбер и сам улыбнулся и невесомо поцеловал ее висок. Остаток ночи они просидели вместе на старом диване под двумя одеялами и грелись вином с пирогами. Пироги были мясные и очень свежие. Тетушка Берта передала: «Он такой худой, каким даже после плена не был!»
