— Сейчас увидишь. Пошли, — подмигнул он ей и вышел из салона автомобиля. Обежал его и открыл перед ней дверцу. — Пошли, пошли.
Она выбралась из машины и осмотрелась. Они стояли перед автосалоном, чье название возвышалось над огромной витриной в два этажа. А прямо напротив, за стеклом, красовался черный поблескивающий Peugeot 3008. Замануха.
— Мне надоело зависеть от расписания, — неожиданно обнял ее Стас и прошептал на ухо: — Права у тебя есть… пора от теории переходить к практике.
— Нет, — очень серьезно проговорила Полина.
— Да-а… Сумки от твоей матери опять же…
— Нет, Стас. Это слишком неуместно.
— Перестань. Что неуместного? Я тебя люблю и хочу сделать тебе подарок, — он чуть крепче ее обнял. А она, невзирая на простое объятие, ощутила всем телом, всем нутром, от кожи и в глубину естества — его силу и настойчивость. Стас перекрывал кислород, не оставлял пространства. А он, между тем, продолжал нашептывать ей на ухо: — Что такого? Выберешь, какая нравится, какую хочешь. Я давно думал, еще с Рождества. А? Соглашайся, Поль.
— Это неправильно. Я не жена тебе, мы даже не живем вместе. И мама…
— Ну при чем здесь твоя мама! — вдруг рассердился Стас. — Я не твоей маме, я тебе хочу машину! Нахрена тебе мужик, если не для того, чтобы обеспечить твой комфорт?
— Ну явно не для того, чтобы говорили, что ты меня за машины покупаешь, — насупилась Полина.
— А я тебя покупаю?
— Ты же понимаешь, о чем я…
— А ты? Ты понимаешь, о чем я? Это просто машина. Прости, но дарить тебе сердечки на открытках — не в моем стиле.
— Подари мне золотое на цепочке, — выдохнула Полина.
— Чушь! Дурацкие капризы.
— Пусть! Но я не хочу никакую машину. Не сейчас. Не так. Это неправильно!
— Ты издеваешься?
— Нет, — она покачала головой и посмотрела прямо в глаза Стасу. — Говорить будут не только обо мне, но и о тебе. А ты на виду не только для близких. Хочешь, чтобы завтра все местные газетенки вопили про капризы «местных князьков»?
— Тебя заботит то, что с тобой — местный князек?
— Я не об этом! — в голосе Полины хорошо были слышны слезы, и губы ее задрожали. — Если бы меня это заботило, я… Я… Ну зачем ты?!
— Я? — его голос прозвучал глуховато и замер в странной вибрации в груди, которую она ощутила. Вибрация угасала несколько секунд. Он молчал. А еще через мгновение отстранился и взглянул на витрину с Пежо. Потом коротко хохотнул: — По крайней мере, когда мы поженимся, я буду знать, что это потому что ты меня любишь, а не потому что я тебя купил.
