Радость маленькой победы распирала ее, и она летела домой, спеша поделиться новостями с Ильей. Когда она пришла, он торчал на кухне и варил кофе, сунув в уши наушники.
Алиса подлетела к нему, в куртке, шапке, замотанная в шарф, и затараторила:
- Я нашла ее, представляешь? Илюшка, я нашла ее! Чайник включишь?
Макаров быстро поцеловал ее в холодный нос, вытащил из одного уха наушник, послушно включил чайник и проговорил:
- По порядку давай.
- Я попробую, - Алиса сделала глубокий вдох. – Мне папа рассказывал, что прадед его был младшим сыном шляхтича. Род был древний, но обедневший. А может, так просто говорили, чтобы внимания не привлекать. Он как-то сказал, что в Сибири могли остаться какие-то родственники. Прадед то ли сосланный туда был, то ли сам бежал, то ли за белыми подался. В общем, история темная, - улыбнулась она. – Отец мало этим интересовался, а мне всегда хотелось узнать больше. Интересно ведь, правда?
- Наверное, интересно, - пожал плечами Илья. – И ты узнала… что?
- Я нашла племянницу этого самого прадеда. Получается, она какая-то наша родственница… Моя…
- Это все как-то неопределенно звучит.
- Неопределенно это было раньше, - обиженно сказала Алиса. – А теперь я точно знаю, что есть человек, который сможет больше мне рассказать.
- И ты собираешься броситься к черту на рога, чтобы узнать про то, что было сто лет назад?
- Почему к черту на рога? – удивленно переспросила она.
- Ну а куда?
- В деревню Яковскую…
- И где это, если не у черта на рогах?
- В Иркутской области! – буркнула Алиса и выскочила в коридор.
В коридоре обои были ободраны так же, как и в гостиной. Алька приволокла откуда-то цветные краски и расставила их по полу. И сейчас едва не навернулась о них. Илья успел придержать, развернуть к себе и удивленно поинтересоваться:
- Ты всерьез собираешься туда ехать?
- Сначала напишу, - упрямилась Алиса, наконец, раздеваясь, - а потом поеду!
- А я? Меня ты тут одного оставишь, да? – в его голосе звучала обида, которая немедленно озадачила бы ее, если бы не смех в его светло-серых глазах. Алиса успела запомнить и привыкнуть: когда он не в духе – темнеют, когда все хорошо – кажутся удивительно светлыми.
- А ты поедешь? – спросила она, выпрямившись и являя собой комическую фигуру – на голове все еще красовалась шапка, из-под которой торчали взлохмаченные косы.
Макаров вздохнул, криво усмехнулся и устало проговорил:
- Давай с Христиановским что-то решится, и подумаем, Аль? Правда, беда.
