— Эллины отождествляли счастье с судьбой человека под покровительством богов. Если судить с этой точки зрения, то сегодня боги к нам благоволят. Потому да, довольно.
— По-моему, ваши эллины большие глупцы. Все и всегда зависит только от человека. Богам наплевать на всех нас.
— Прекрасно! — засмеялся Николай. — Мысль, достойная Аристотеля.
Чай был им забыт. Саднящее горло тоже. Он наблюдал за удивительной девчонкой, с ногами сидевшей на его диване и жующей который уже по счету бисквит. Сестра Варя, конечно, ужаснулась бы. Отец от души бы посмеялся, а мать всенепременно слегла бы… на пару часов. А потом полюбила бы ее, как дочь. Как много «бы»! В этот момент ему ужасно захотелось избавиться от всех этих «бы», чтобы все стало по-настоящему.
Он встал с кресла, подошел к углу комнаты, где стоял на тумбочке огромный граммофон, и поставил первую попавшуюся пластинку. Заиграла Испанская рапсодия Равеля. «Варино», — улыбнулся Николай и повернулся к Клэр.
— Если завтра вы будете хорошо себя чувствовать, то мы поедем кататься на коньках. Вы умеете?
— Нет, не умею.
Клэр встала и, как была — без обуви, подошла к граммофону. Просмотрела несколько лежащих рядом пластинок и капризно протянула:
— А веселее ничего нет?
— Летучая мышь Штрауса, — пожал он плечами. — Правда, не вся. Только первый акт. Вторую пластинку затаскала сестрица.
Несколько минут он рылся среди пластинок, а потом обернулся к Клэр и быстро, не дав ей опомниться или возразить, поцеловал, так же быстро отстранившись.
Все последующее походило на калейдоскоп. Танцы под арии Штрауса, доеденные бисквиты, его рассказы, ее смех, рассматривание елки в соседней комнате, еще несколько быстрых поцелуев и пожелание спокойной ночи у дверей спальной сестры Николя.
Лежа без сна в постели, Клэр думала о том, что, если оставить все, как есть, это совсем не будет походить на приключение, которым выглядело их знакомство сначала. Накинув на плечи какую-то шаль, кстати нашедшуюся в комоде, искательница приключений вышла на цыпочках в коридор и осмотрелась. Из-под соседней двери был виден слабый свет, заметный в темноте. Она толкнула эту дверь, та бесшумно отворилась, и Клэр прошмыгнула в комнату.
