Обвязавшись прихваченной верёвкой, он крепче ухватился за канат и присев, с силой оттолкнулся. По тралу пошла волна. Затея с раскачиванием четырёхсотфутового полотна оказалось делом не из лёгких — внезапные порывы ветра то и дело норовили стряхнуть кинувшего вызов стихии Бенджамина. После двух десятков приседаний–отталкиваний амплитуда раскачиваний увеличилась и достигла двух ярдов.
Уайт зря рисковал жизнью — забраться наверх у него не хватит сил, а держаться за канат становилось всё сложней и сложней. Ещё немного, и он сорвётся с высоты.
— Пятьдесят ярдов! — с кормы раздался протяжный крик.
Бенджамин взбодрился — отступать поздно, теперь он один на один со смертью. Осталось всего ничего — главное, не сорваться раньше времени, а лучше не упасть совсем. От физической нагрузки тело покрылось ледяным потом. Зубы отстукивали гимн самодовольства. Побелевшие костяшки пальцев, вцепившиеся в толстый пеньковый канат, потеряли чувствительность и теперь походили на заиндевелые ветки. Шарф, вылезший из–под ворота, не удержался и сорвался.
Ветер нещадно хлестал по лицу, не понимая — помогать ему самоуверенному безумцу или нет.
— Держись. Держись, — словно молитву повторял Артур, наблюдая как его друг противостоит разыгравшейся стихии. — Держись. Еще немного.
— Двадцать ярдов! — охрипший крик с кормы резанул по ушам.
Запыхавшийся юнга едва не споткнулся, когда добежал до епископа:
— Отклоняемся к юго–западу!
— Уйди мелкий, — Филип Брюмо оттолкнул парня и повернулся к Артуру. Схватив черпия за ворот, он притянул его к себе и срывающимся голосом прокричал. — Бегом вниз. Нас разворачивает. Если рыжий сможет накинуть трал, гондола наклонится! Ты не должен погибнуть!
— Простите, епископ. Я останусь здесь и буду молиться святому Люцию, — черпий отстранил схватившую его руку. — А вы молитесь Трёхликому. Если боги нас не оставили, они обязательно помогут.
Горящая в глазах Артура вера говорила красноречивей слов. Брюмо осмотрел его, пытаясь разглядеть признаки экзальтации. Юный черпий вызывал двоякое ощущение. Толи на него снизошло божественное откровение, толи он просто тронулся умом.
Посыпала снежная крупа, окрашивая палубу белым. Ветер поутих и поменял направление.
— Опора в шести ярдах! — надрывный голос из последних сил доложил о текущем местоположении. — Миновала корму.
Люди примкнули к ограждению. Где–то внизу сын фермера из последних сил раскачивал неподдающийся трал.
— Дружище! У тебя почти получилось! — прошептал Артур. Его кулаки сжались настолько, что из–под ногтей засочилась кровь.
