Для чего тогда это всё было нужно?
Я стиснул зубы и вобрал носом воздух — нет, никакого бесконтрольного выброса энергии не будет. Ни сейчас, ни в другое время.
Если бы я не знал, как выглядел отец на самом деле, то решил бы, что его кто-то намеренно состарил — густые волосы, которые он всегда собирал в высокий хвост, сейчас были острижены и спутались, аккуратная бородка сбилась клоками и поседела, всё лицо выглядело как восковая маска, глаза были прикрыты — похоже, он дремал.
Адора осталась у двери, не решаясь сделать шаг вперёд, а я направился ближе к отцу вслед за Мартином. Вместе с нами в палату вошёл и штатный менталист, который, не произнеся ни слова, взялся за руку отца и долго вглядывался в его лицо.
— Что вы можете сказать? — нарушив тишину спросил прадед.
— Его сознание спутанно и раздроблено. Он не потерял связи с действительностью окончательно, но вскоре это произойдёт. Образы и реальные воспоминания смешались с теми, что долго накладывались с помощью артефакта. Восстановить его разум не получится, — уверенно произнёс менталист.
Мне показалось или я услышал тихий, но судорожный вздох сестры за спиной.
— Его можно разбудить? — спросил Мартин.
Менталист сделал еле уловимое движение рукой, и отец открыл глаза. Алекс, стоявший рядом со мной, даже слегка отступил назад — глубокие тёмно-фиолетовые глаза отца стали бледными и водянистыми, будто из них жизнь выкачали уже давно. Я сухо сглотнул.
— Это ты? — отец посмотрел прямо на меня.
Мне не нашлось, что ответить. Кого он перед собой сейчас видит?
— Я ждал тебя, Неро. Мне жаль, — прохрипел отец.
Я поднял взгляд на штатного менталиста, тот кивнул, подтверждая, что сейчас отец понимает, кого перед собой видит.
— Ты не должен уходить. Борись с этим влиянием, борись с наведёнными образами.
Отец протянул мне руку.
— Нет, они всё равно придут за мной, я больше не могу бежать. Весь мир хочет, чтобы я ушёл, чтобы исполнил волю…
— Чью волю? — спросил Мартин, оказавшийся совсем рядом.
— Отец? — я крепче сжал его руку.
— Это не его мысли, — тут же вставил менталист. — Сейчас ему кажется, что уйти ему предначертано. Это вызвано влиянием артефакта.
— Ты не должен сдаваться, — повторил я.
— Отпусти меня, сын, — вздохнул он. — Её больше нет, я больше не могу быть тем, за кем идут.
Мартин неслышно отошёл дальше, также, как и Алекс. Это странное чувство — они решили переложить ответственность на меня.
— Ты знаешь, — я чуть наклонился к отцу, — я видел будущее. Я жил там. Там ты тоже сломался и решил уйти. Может, в этот раз ты поборешься ещё?
