Он попивал какой-то ароматный чай и, похоже, всеми силами пытался сохранять спокойствие.
— Да, но теперь силами Веберо и Юдалл больше некому командовать. Все остальные взяты под арест?
— Взяты, осталось несколько членов семьи Муррей… Которых ты, впрочем, отпустил и я думаю, что Ганс Кларрет уже не будет ждать, найдут ли их.
— Значит, суд скоро состоится, — я чуть сполз по спинке кресла.
— Я собираю Совет. Послезавтра. Нужно обсудить все накопившиеся вопросы и к тому же, — прадед сделал небольшую паузу, — у меня есть основания полагать, что как только Мин ещё немного ослабнет, Ганс может решить сам пойти в наступление.
— Нет, не решит. Как и не решил тогда. Он пойдёт на перемирие, которое я в той жизни закончил ядерной войной, — отрезал я.
На лице Мартина мелькнул испуг, я не говорил ему ничего подобного, да и сам до вчерашнего дня не был уверен, почему был возвращён назад. Я был уверен, что ради Айонов, а оказалось, что ради спасения мира. От меня же.
— Что ты сказал?
— В прошлой жизни, когда за моей спиной собралось достаточно людей, когда я уничтожил рода, предавшие нас или промолчавшие о том, что происходит, сопротивление свергло Ганса, державшего условное равновесие почти два десятка лет. Я ненавидел Империю и Мин. Я начал войну и разрушил всё. Так сказал старик, вернувший меня назад.
— Слышать это больно, — вздохнул Мартин.
— Мои сущности, — я постучал пальцем по виску, — тогда не затыкались ни на секунду, я был поглощён местью и разрушением, я был на грани безумия.
— Мне казалось, что ты завоевал императорский трон… Чтобы вернуть справедливость.
Я оскалился, еле сдерживая смешок.
— Править? Нет. Я никогда этого не хотел. Место императора только давало мне больше власти, а те, кто хоть как-то управлял делами страны, не могли, а может и не хотели ничего другого.
— Когда ты только вернулся, ты говорил другие вещи, — прадед сейчас будто видел перед собой совершенно иного человека. По сути, так оно и было.
— Моё сознание было изменено. Ощущения и куски памяти тоже. Алиас и обстоятельства взломали эти установки и блоки. Да, я совсем не тот, кого ты увидел сразу после возвращения.
Мартин долго молчал. Где-то в глубине мой Поток начинал разгоняться — я всё яснее и чётче понимал и чувствовал то, что было тогда. Я становился собой окончательно и если сейчас я действительно позволю этому вырваться наружу, то проиграю самому себе.
— Расскажи мне, о чём обмолвился отец. Старик, вернувший меня назад, сказал, что хрономаги уже уничтожали мир, что мы принесли конец Второй Эре. Что нас вообще не должно существовать.
