Мне это известно лучше многих. Прежде чем обследовать носовые полости, Наяк сделал рентгеновский снимок моей головы, на котором были послойно запечатлены все проходы и закоулки во рту, синусовых пазухах и верхних дыхательных путях.
«У вас тут… много чего, – сказал он. У меня нашли не только Λ-образную деформацию неба, но и серьезную закупорку левой ноздри за счет сильного искривления носовой перегородки. Кроме того, синусовые пазухи были перекрыты из-за гипертрофии носовых раковин – так называемого конхобуллеза. «Очень необычно», – прокомментировал Наяк. Такие слова меньше всего хочется слышать от врача.
Дыхательные пути были в таком удручающем состоянии, что Наяк даже удивился, что у меня в детстве было меньше инфекций и респираторных проблем, чем он ожидал. Однако он с уверенностью предположил возникновение серьезных проблем с дыханием в будущем.
В последующие десять дней вынужденного дыхания ртом я должен буду сознательно поместить себя в состояние, которое мне уже известно, как и доброй половине остального населения, но только усиленное во много раз.
«Так, а теперь не двигайтесь, – говорит Наяк. Он берет стальную иглу с проволочной щеточкой на конце, похожую на ту, которой наносят тушь на ресницы. «Но ведь не собирается же он засовывать ее мне в нос», – думаю я. Через пару секунд эта игла оказывается у меня в носу.
Через видеоочки я вижу, как Наяк потихоньку проталкивает ее все дальше, пока носовые ходы с волосками на стенках не кончаются, после чего она оказывается где-то в середине моей головы. «Спокойно, не двигайтесь», – говорит он.
Когда носовая полость сужена, поток воздуха через нее ослабевает, и начинают усиленно размножаться бактерии. Они вызывают инфекции и простудные заболевания, что еще больше затрудняет прохождение воздуха. Сужение носовых ходов приводит к еще большему затруднению дыхания, и у нас не остается другого выхода, кроме как дышать через рот. Никто не знает, насколько быстро может наступить этот момент, когда бактерии накопятся в таком количестве, что полностью перекроют нос. Чтобы ответить на этот вопрос, Наяку нужно взять пробу с тканей слизистой носа в самой глубине.
Я вздрагиваю, наблюдая за тем, как он засовывает щеточку еще дальше, а потом начинает поворачивать ее, соскабливая со стенок слой слизи. В этом месте нервы рассчитаны на то, чтобы чувствовать слабые потоки воздуха и улавливать малейшие изменения его температуры, а не прикосновения стальной проволоки. Несмотря на анестезию, я все равно чувствую их. Моему мозгу приходится нелегко, так как он точно знает, что делать и как надо реагировать в таких ситуациях. Это трудно объяснить, но у меня возникает ощущение, будто врач колет иглой моего близнеца, который существует где-то вне меня.
