— Ярка, дай печеньку, я чет проголодался, — просит вдруг постоялец, дожидающийся, пока я лягу и освобожу местечко им с Рори.
— Ты клялся вести себя пристойно, а сам собираешься в ночи печеньем хрустеть? Дайте водички попить, а то так кушать хочется, что переночевать негде. Прям по классической формуле шпаришь! Только задом наперед.
— Если б я Тасю перепрограммировал, их бы вообще не было, — надувается Нюк. — И если б как следует следил за системой безопасности, ты б тех печенек в глаза б не увидала. Как и этой великолепной во всех отношениях планеты. Где вот ты еще летающие булыжники увидишь, а? Ну, кроме метеоритного потока, конечно.
На меня внезапно накатывает озорной стих.
— Тасю вовсе не надо перепрограммировать, там же все проще простого, — демонстративно зевая, заявляю я. — Всего-то и нужно было… впрочем, не будем же мы сейчас о Тасе, верно? Спокойной и не очень вонючей ночи, в общем.
— Жмотяра… — бурчит Стратитайлер, отчего-то не заглотив мой крючок, укладывает заурчавшего Рори под голову и отворачивается к стенке. — Меня чуть не убили дважды за один день. Пусть и очень длинный. А ей печеньку жалко.
— Да нет у меня печенек, — сворачиваясь клубком на своей койке, которая, кажется, за ночь стала еще тверже и достигла плотности алмаза, сонно бормочу я. — Там всего, конечно, валом, но печенья нет. Накушалась я им за два дня нелегального обитания в холодильнике и блок тот сняла, которым какой-то остолоп в вашей команде цикл замкнул. Можешь жаркого вон или булочек навернуть, но, чур, в клозет за ними лезешь сам — сумка-то там, она хоть на вид и дура дурой, но охраняет нас от всяких неожиданных воскрешений не хуже твоего Рорика.
Но сон, кажется, уже победил голод в поджарой тушке отставного бортинженера, а под нежное мурлыканье Рори и я засыпаю быстрее, чем успеваю додумать эту мысль.
К реальности меня возвращает возня проснувшегося постояльца на полу — поворачиваясь с боку на бок, тот неизменно задевает или стенку, или ножки кровати. Условная ночь, точнее, ее остаток прошла без происшествий. Сумка на месте, Нюк и его ходячий чемодан-мурлыка тоже.
— Доброе утро, кадет Соколова, — весело машет мне с пола тот. — Или второй какой-нибудь сектор ночи.
Уже регенератором пыхает — прихорашивается. Не вставая, шарашу ногой по стене — при свете выбираться из норы все повеселее. Фейс у экс-бортинженера выглядит не в пример лучше, чем сразу после столкновения с лакийским хвостом, и все равно видок пока тот еще. Он бочком подползает к выходу, давая мне место для маневра.
