— Пи-ит? Ты чего? — Спрашивает Стив снова, а Тони, Наташа и Баки взволновано наблюдают за парнем, который резко поднимается с места. Его тело бросает из стороны в сторону. Он пытается удержаться на ногах, и ему это удается.
Слышен хрип, тяжелое дыхание, глаза закрыты.
— Питер? — Наташа подбегает к мальчику, хватая за руки, и останавливая.
Тяжело дышать.
Невозможно дышать.
Колени дрожат от страха, ноги становятся ватными и всё-таки не выдерживают вес тела. Мальчик падает на пол.
— Питер, дыши! — Перед Питером Старк, его испуганный взгляд анализирует подростка.
Голова гудит. Такое бывает при паучьем чутье, но на данный момент, боль невыносима, она сдавливает виски. Глаза слезятся, а мысли больно врезаются в подсознание.
Прости меня, тётя Мэй…
Прошу, прости…
Я так люблю тебя…
Я не знаю, что мне делать…
Мне больно…
Очень больно…
Это я…
Я виноват в том, что ты умерла…
Прошу, вернись…
Я скучаю.
— Это паническая атака! — Говорит Наташа, но Питеру кажется, что она кричит, кричит так сильно, как только возможно.
Тело подростка, нет, еще ребенка, ломает, словно пытаясь отсоединить каждую часть.
Глаза говорили громче крика, они кричали так ясно, что оглушили всех, кто находился рядом.
В этот момент Тони не знал что делать, не мог понять.
Как?
Как Питеру удавалось скрывать свою душевную боль.
Боль, которая уничтожала, боль которая была сильнее ядерного взрыва.
Такое сможет лишь сильнейший…
— Питер, прошу, дыши, умоляю! — Кричала (говорила) Наташа. Железная леди была испугана, нет, она была в ужасе.
— Пи-т-е-р…
Откинув голову назад, маленькое тело распласталось на полу. Его мешки и синяки под глазами так четко выражались на бледном лице Питера, что становилось страшно.
Страшно за его здоровье.
За его внутренний мир, который рушился.
А может быть, уже был разрушен.
Как я мог не понять, что с ним, что-то не так?
Как я мог жить с закрытыми глазами?
Какой же я осёл! — Всё это думал Старк, находясь в комнате Питера, и наблюдая за его умиротворенностью. Мягкое сопение нарушало тишину, но успокаивало Тони, что облокотился на спинку дивана, а после повернулся к двери, так как в комнату зашла Романофф.
— Ты как? — Заботливо поинтересовалась русская, протягивая стакан с кофе.
