В межзвездных войнах совпадений не бывало. Ригелиане прилетели сюда только потому, что узнали о намерениях землян.
– Перед нами сложная этическая проблема, – продолжил Четырнадцатый-Бессмертный. – Мы оба прибыли с одной целью – на переговоры с гнорфами о торговых правах. Теперь… э… кто-то из нас должен первым связаться с ними.
– Вероятно, – ответил Харскин, – корабль, первым опустившийся на Фейсолт, имеет право быть первым и на Фафнире.
– Нас это устроит, – согласился ригелианин.
– Тогда мы взлетаем немедленно. Раз «Пеккэбл» оказался на Фейсолте по меньшей мере на полчаса раньше вас, значит, мы можем первыми вступить в контакт с гнорфами.
– Однако, – удивился Четырнадцатый-Бессмертный. – Как вы высчитали, что прибыли раньше нас? Наши приборы зафиксировали обратное.
Харскин чуть не взорвался от возмущения, но успел взять себя в руки.
– Это невозможно! – воскликнул он.
– О? Сообщите, пожалуйста, время вашей посадки, соотнесенное с абсолютным галактическим.
– Мы сели… – Харскин осекся на полуслове. – Нет. Сначала скажите мне, когда вы опустились на Фейсолт, а потом я сообщу вам время нашей посадки.
– Едва ли это будет справедливо, – возразил ригелианин. – Можем ли мы быть уверенными, что вы не измените время вашей посадки, чтобы утвердить свой приоритет?
– А как же мы узнаем…
– Так не пойдет… – прервал его Четырнадцатый-Бессмертный. – Ни один из нас не пропустит вперед другого.
Пожав плечами, Харскин не мог не согласиться с инопланетянином.
Ригелиане никогда не признали бы, что «Пеккэбл» первым коснулся поверхности Фейсолта, хотя так оно и было на самом деле. В действие вступали законы относительности. В отсутствие беспристрастного стороннего наблюдателя слово Четырнадцатого-Бессмертного имело такой же вес, как и его собственное. Доказать, что ригелианин лжет, не представлялось возможным. Следовательно, он не лгал.
– Хорошо, – смирился Харскин. – Тут мы зашли в тупик. Давайте вместе вылетим на Фафнир, и пусть они сами сделают выбор.
– Согласны, – после долгой паузы ответил Четырнадцатый-Бессмертный. – Разумеется, необходимо уважать права нейтральных звездных систем.
– Разумеется. И пока эта система не приняла окончательного решения, мы также сохраняем нейтралитет. Вы помните об этом?
– Естественно, – ответил ригелианин.
«Да, – вздохнул Харскин, – найденный компромисс нельзя признать удовлетворительным». Но другого пока не предвиделось.
Война между Землей и Ригелем велась по очень строгим правилам, согласно которым звездная система считалась нейтральной до тех пор, пока большинство планет с разумной жизнью не принимало ту или иную сторону.
