И в такую неспокойную страну послал его величество далеко не последнего из своих архитекторов. Впрочем, все мы находимся в руке Божией, и я рассматриваю сей императорский указ не иначе как наказание за мои тяжкие грехи. Ты можешь возразить, что мои грехи были отпущены святейшим папою, — но, видимо, сие отпущение несколько запоздало, ибо было дано уже после указа его императорского величества Фридриха.
Но прости мое старческое брюзжание, любезный брат мой во Христе, и позволь подробнее поведать тебе о князе Георгии Владимировиче, прозванном на Руси Долгоруким, к которому я послан строить храмы. Как я понял из рассказов моих спутников, мне будет весьма интересно встретиться с сим князем, хотя, откровенно говоря, я с удовольствием прожил бы остаток своих земных дней без встреч не только с русскими князьями, но и с Русью вообще.
Сей князь является младшим сыном Владимира Мономаха. Сейчас Георгию более шестидесяти лет, у него одиннадцать сыновей, причем младший родился всего три года назад: такая плодовитость, тем более в столь почтенном возрасте, — большая редкость. От своего отца Долгорукий еще младенцем получил Суздальское княжество на северо-восточной окраине Руси и постепенно превратил дотоле дикий Залесский край, который называется так, ибо отделен от Киева глухими лесами, в одну из самых сильных и процветающих областей страны.
Пока в Киеве после смерти Мономаха правил Мстислав Владимирович, старший брат Георгия, суздальский князь признавал его власть, не вмешивался в его дела и занимался лишь обустройством своего Залесья. Но четверть века назад, после смерти Мстислава, за Киев началась непрерывная череда междоусобных войн, в которой участвовали и сыновья Мономаха, и его внуки — дети Мстислава, и другая ветвь потомков Ярослава Мудрого — Ольговичи, дети князя Олега, кузена Мономаха. В кровавую борьбу оказалась втянута едва ли не вся Русь. В последнее десятилетие главными претендентами на власть в Киеве были Георгий Долгорукий, его старший брат Вячеслав Владимирович и племянник Изяслав Мстиславич. Года два назад Вячеслав и Изяслав умерли, и Долгорукий наконец утвердился в столице Руси. Междоусобная война несколько утихла, но не кончилась, ибо многие русские князья до сих пор не признают власть Георгия.
Ратибор рассказал, что Долгорукий получил свое прозвище как раз из-за того, что его руки как бы тянулись к Киеву из Суздаля. Но Мирослав шепнул мне на ухо, что изначально князя так называли его недоброжелатели — подобно древнему персидскому царю Артаксерксу, за страсть к наживе, а потом приближенные Георгия Владимировича уже выдумали менее обидное толкование — протягивание рук к Киеву.
