Мирослав мне много рассказывает о Руси, многое о сей стране я узнаю и из разговоров, которые ведут Арнульф, Ратибор и Прокопий — разумеется, только в тех случаях, когда они переходят на латынь, ибо чаще всего между собой они говорят по-русски. И вот что я должен тебе поведать о государстве, куда я волею нашего любимого императора направляюсь на старости лет, да спасет и помилует меня Господь. Если бы ты знал все то, что я тебе сейчас расскажу, то, думаю, нашел бы способ убедить его величество послать туда не меня и даже не Иоахима фон Либиха, а какого-нибудь ломбардца или француза из тех, кто таскается по нашей великой Империи со странствующими артелями и выпрашивает у баронов заказы на постройку хотя бы деревенских церквушек.
На Руси медведи по улицам городов не ходят, а если ходят, то только ручные — на привязи у скоморохов. И волки там не заменяют цепных собак. На Руси все еще хуже: уже более четверти века там идет непрерывная кровопролитная война, начавшаяся вскоре после смерти киевского князя Владимира Всеволодовича Мономаха, отца князя Георгия. И причина сей войны — не какая-нибудь прекрасная Елена, хотя о красоте русских женщин и ходят легенды. Причина войны — власть в Киеве, то есть право называться не просто князем, а великим князем, и раздавать своим детям те немногие города и княжества, которые еще признают киевскую власть.
Строго говоря, сия война началась еще раньше, лет сто назад, когда умер великий князь Ярослав, которого русские прозвали Мудрым. В те времена Русь входила в число наиболее сильных государств Божьего мира, и никто в нашей богоспасаемой Германии не рассказывал про нее сказок о медведях на улицах и волках на цепи. Мне, например, рассказали, что Ярослав был женат на шведской принцессе, его дочери стали норвежской, французской и венгерской королевами, сестра — королевою польской, а сын Ярослава Всеволод женился на дочери императора Византии Константина Мономаха. Конечно, если бы в России ходили по улицам волки и медведи, наши короли не заключили бы столько династических браков с русскими князьями.
Но когда Ярослав умер, после него осталось несколько сыновей. По обычаям наиболее просвещенных монархий, все они должны были находиться в Киеве под неусыпным надзором отца, а после смерти отца — под надзором старшего брата, и лишь наиболее доверенные из них могли быть посланы в другие области страны, и не владетелями, а наместниками. Но на Руси все было иначе: сыновья Ярослава еще при жизни отца получили собственные княжества, которые потом превратились в их наследные государства. У сих князей были дети, потом внуки, потом правнуки, и государства продолжили дробление.
