- Ну и ну, - старик негодующе покачал головой. - Тебе так плевать на свою жизнь, что ты готов умереть, но не позвать на помощь? Что зазорного в признании очевидных фактов? Никто не судит тебя. Солдат должен понимать, когда нужно идти до конца, а когда - отступить. Тебе не нужно стесняться звать на помощь верных товарищей, - последние слова были сказаны с какой-то грустью в голосе.
- Пф, мне это не нужно, - усмехнулся синигами. - Я верен и служу одному человеку, нашему капитану. Но если мою полную силу увидят, то меня могут повысить, что автоматически уведет меня из отряда и я больше не смогу жить и умереть за него!
Эдрад был поражен, он, не отрываясь, смотрел на этого синигами и не смог скрыть изумления.
- 'Какой дух и сила воли, - восхитился он. - Он просто неверо...'
Мысли арранкара резко прервались, когда странный холодок прошелся по его спине.
Он поежился и вздрогнул от неожиданности, а затем повернулся к источнику этого чувства... к Архитектору...
Лионес перестал дышать, смотря, как старик преображается на его глазах.
От вечно улыбчивого и добродушного дедушки в Архитекторе не осталось и следа. Даже яркие цвета его одежды, казалось, померкли и стали тусклыми. Улыбка сошла с его губ, а прищуренные глаза открылись и посмотрели на синигами с... раздражением... В них был лишь холод стали, от которого резко становилось не по себе.
- Давненько... - прошептал Старик, - меня никто так... не раздражал...
Эдрад отчего-то сделал шаг назад, а когда он услышал скрежет зубов, у него появилось резкое желание бежать.
Серые глаза смотрели с серьезностью и гневом, отчего даже мощь Иккаку теперь кажется не такой уж и невероятной.
- Похоже, что ты не глухой... - произнес Архитектор, - а просто глупый мальчишка, который не хочет слушать, что ему говорят, - с этими словами старик начал снимать с себя зеленое хаори. - А потому, - ткань и трость отлетели в сторону, и Эдрад поймал их, - просто вобью в твою пустую голову... пару умных мыслей...
Арранкар ?13 с шоком смотрел на старика, что больше не казался таким уж старым и слабым. Нет, он и раньше понимал, что слабый никогда столько не прожил бы, но, все же, умея чувствовать реацу, он не видел в старике чего-то выдающегося.
Но вот сейчас...
Его аура не ощущалась такой же огромной и могучей, но была столь холодной и острой, что, казалось, об нее вполне можно порезаться. Дед выпрямился, расправил плечи и встал в боевую стойку, сжав кулаки.
- Иди сюда, сопляк...
