И он теперь мне очередное напоминание, что я - лишь подчиненный. Я не могу решать, а вынужден лишь принимать решения тех, кто надо мной. Я стараюсь ради Эспады, ради тех, кто дорог мне, но кто знает, какой может прийти приказ от того, кто надо мной?
Никто не может сказать, что случиться завтра, что мне придется делать завтра, и как повернется моя жизнь. У меня есть долг, не только перед Айзеном, но и перед теми, кто идет за мной, и порой, чтобы защитить тех, кто нуждается в тебе, приходится мириться с вещами, которые тебе противны.
- Вандервайс, - позвал я бедолагу, что никак не мог ухватиться за свет. - Ты не поймаешь его.
- Угу... - выдал он, пуская слюни.
- Вот, - кидаю ему мячик. - Можешь поиграть с ним.
- А-а-а-а! - обрадовался он и, поймав мячик, стал подбрасывать его и ловить.
Увлекшись игрой, он побежал по коридору и вскоре пропал из виду.
- Даю слово, Вандервайс, - произнес я. - Придет время, когда нам не придется жертвовать своими товарищами ради каких-то неясных целей. Ты будешь последней нашей бессмысленной жертвой.
Слова, сказанные в пустоту.
Бессмысленные слова, бессмысленные обещания, которые я вряд ли когда-нибудь смогу исполнить, но больше всего я ненавижу именно свою беспомощность.
Позади послышался хлопок.
- Зеро-сама, - раздался голос Рудборна. Главный и единственный представитель тайной полиции Лас Ночес - Экзекиасы - появился позади меня. - Сообщение от Владыки Айзена.
- Говори.
- Он вызывает вас и всех членов Эспады в зал совещаний через час.
- Что-то еще?
- Добавил лишь: 'Пришло время'.
Вот оно как.
Похоже, и правда, пришло время.
Что ж, начнем тогда...
Зал совещаний Эспады и правда редко используется нами. Тут мы собираемся исключительно по приказу Айзена, а потому нет особо смысла для посещения. Нет никаких вопросов, которые мы решаем вместе или голосованием. Мы приходим сюда исключительно слушать Владыку, не более, а наше мнение вряд ли его сильно заботит.
Раньше этот стол был для одиннадцати человек - десять членов Эспады и Айзен, но теперь за ним сидящих на одного больше. Теперь напротив трона нашего Владыки находится мой, точно такой же, как и у всех членов Эспады. Я лично настоял на том, чтобы мое сидение ничем от них не отличалось. Так я показываю, что не пытаюсь возвыситься или принизить кого бы то ни было, а являюсь равным всем.
Распределение у нас было как обычно, но напряжение в воздухе чувствовалось гораздо сильнее, чем всегда.
