Милиционеры остановились, оглянувшись на следователя. Вячеслав облегченно выдохнул, круглое лицо немного просветлело:
– Михаил Иванович, тут они...
– Я все знаю, Слава. Так надо! – твердо сказал Михаил Иванович и повернулся к Голубеву. – Сколько вам нужно времени для допроса?
– Он будет заключен под стражу до окончания расследования. Пока не выяснится, что на самом деле случилось, он посидит у нас. Уйми своего крепыша, или тоже отправится с нами, – процедил следователь.
Вячеслав тут же вскинулся.
– Я согласен! Поехали вместе! Что ты головой мотаешь, одноглазый? Что для поездки нужно – зарядить в нюхальник одному из этих? – он мотнул круглой головой в направлении угрюмых милиционеров.
– Слава, успокойся. Ты сейчас поедешь со мной. Молча! Так нужно – поверь мне! – в конце фразы Михаил Иванович повысил голос.
Милиционеры открыто ухмылялись Вячеславу в лицо. Один сплюнул на землю, почти попав ему на кроссовок, и оба здоровяка повернулись к машине.
Я ловил взгляд Иваныча, но «сосед» смотрел в сторону, отходя к мотоциклу. Я положил пакет с одеждой на землю.
– Слав, спасибо за помощь и одежду.
– Садись! – следователь распахнул дверь «Уазика».
Вячеслав пытался дернуться за мной, но широкая ладонь Иваныча легко остановила рванувшуюся ракету. Они переглянулись и перекинулись парой слов, к сожалению, я не смог расслышать сказанное. Мужчины отвернулись, тускло блеснули надеваемые каски.
Ладонь следователя толкнула в спину ещё раз. Нагретое нутро машины ударило по носу запахом затхлости, табака и какой-то непонятной кислятины, словно в кабине кого-то стошнило и блевотину отчистили не до конца. Двое залезли вперед, а с левой стороны сел Голубев. Здоровенный сержант примостился с другой стороны. Я оказался зажат между твердыми телами, как орех между зубами Щелкунчика.
Вон, на мотоцикле – ребята, которые могли помочь, а вместо этого я сидел среди враждебно настроенных людей, и от бессилия ногти впивались в ладони.
– Ну чё, парень, добегался? Пора остановиться и подумать о жизни! Саныч, это его видели у рынка с твоей девчонкой, – обернулся к нам водитель.
Прокуренные зубы ощерились в довольной улыбке. Картофельный нос сморщился гармошкой, когда уголки губ разъехались в стороны. Иллюзия власти четырех человек явно доставляла ему удовольствие.
Голубев так зло посмотрел на меня, словно в серной кислоте искупал, и с размаху захлопнул дверь. Машину качнуло.
За стеклом взревел мотор "медведя", и двое странных знакомцев укатили прочь по тенистой улице Вихрева. Я проводил их взглядом – помощи ждать неоткуда, страх мокрой тряпкой облепил грудь.
