– Прости. Последнее время стала нервной. Говорят, что на больницу напала стая бродячих собак, а после этого ты пропал. Куда ты исчез? – в ласковом голосе послышался всхлип, и моё горло перехватила тёплая судорога, мешающая сглотнуть.
Так захотелось обнять, пожалеть, дать понять, что я рядом и ничего плохого не случится. Почти голые сучья окружающих деревьев, хмурые лица прохожих и недовольное бурчание Вячеслава довершало напрягающую атмосферу.
– Я пока у друзей, но обещаю, что скоро все закончится, и мы наверстаем упущенное, – я ободряюще улыбнулся и тут вспомнил про смотревшее на меня дуло пистолета. – Скажи, а вот тот следователь, Голубев, он кем тебе приходится?
Девушка снова вздрогнула и оглянулась по сторонам. Да что же ты такая зашуганная? Кто же тебя так напугал?
– Владимир Александрович плохой человек. Он давным-давно помог моему отцу, а теперь постоянно контролирует мои передвижения. Отгоняет всех ребят, которые пытаются познакомиться. Вроде как папе обещал, что будет меня охранять от неприятностей, а хочу я этого или нет… Он не дает мне прохода! – Юля прерывисто вздохнула. Как ребёнок, что успокаивается после плача.
– Так ты из-за него? – я посмотрел на красивое, но слегка припухшее от слез лицо. – Да, с ним нелегко договориться. Не переживай, Юля, как-нибудь поладим. Будет ещё на нашей улице праздник.
Я пытался говорить уверенным тоном, может и получилось. По крайней мере, Юля несмело улыбнулась и отняла ладонь от сумки, погладив меня по руке. Теплое прикосновение вызвало отклик по всему телу, мурашки толпами кинулись по коже, как долго стоявшие в конюшне лошади, которых выпустили на волю.
– Ты хороший, но не надо. Я как-нибудь сама, – Юля смотрела на меня сквозь зеркальные стекла.
– Это он сделал? – я кивнул на высовывающуюся из-под очков гематому.
В стеклах очков отражался я – не испуганный беглец, который не так давно мчался, сломя голову, по ночной трассе, и почти не дышал в подполе. А Я – с большой буквы, тот, кто может спасти и защитить от свалившегося несчастья. Рыцарь без страха и упрека.
Рыцарь, блин. Самому бы выкрутиться и понять, что творится. Но требовалось ободрить девушку, показать, что за моей спиной – как за каменной стеной.
Хотел приподнять очки, но Юля перехватила движение. В груди шевельнулся отголосок знакомого чувства ярости, будь здесь Голубев – разорвал бы на куски. Но вместе с тем ещё и легкое головокружение, как будто десять раз крутнулся на месте вокруг своей оси. Два чувства смешались в равных пропорциях. Мягкая ладошка удерживала руку и по ней словно пустили разряд тока.
