Страхи, бледнеющие и теряющиеся днем, в кромешной тьме наливались реальной осязаемостью. И страшно протягивать руку, чтобы нащупать вентиль. Страшно – вдруг наткнешься на когтистую лапу, или положишь ладонь на смыкающиеся клыки. И страшно идти по стенке – чтобы не встретиться с холодным скользким телом, которое сразу заключит в вонючие объятия. Далеким кусочком разума я понимал, что это лишь воображение, и ничего такого нет, но справиться со страхами очень трудно. Так и сегодня, но сегодня чудища реальны и они ищут именно меня.
За несколько часов, проведенных в подполье, зрение адаптировалось, и я смог различать отдельные предметы в кромешной темноте.
Длинный ряд банок, сваленная горой картошка, в соседнем углу высовываются большие кочаны капусты. Четыре бадейки с клюквой и несколько пузатых банок с жидкостью. В целом – хороший и добротный подвал.
В стекло пару раз тренькнуло, загудел Федин басок и зазвенел женский голос.
– Григорьевна, да отвяжи ты эту веревку!
– Чогой-то я её отвязывать-то буду?
– Да мы со Славой поспорили, что я смогу войти, не касаясь веревки. А о том, что её может потрогать кто-то другой – договора не было.
– Ой, мальчишки, все игры у вас какие-то. Пора уж детишек нянчить, а вы с веревочками играетесь. Вон, глянь-ка, Маринка с соседнего дома глаз на тебя положила. Так и прыгает к окну, когда на мотоциклетке проезжаешь.
– Да знаю я, Григорьевна, вот просплюсь и сразу же сватов пошлю. Сейчас же отвяжи веревку, жалко, что ли?
Вячеслав громко выводил рулады, не обращая внимания на разговор за окном. После нескольких минут препираний калитка забренчала пружиной.
Когда послышались шаги, храп Вячеслава несколько приутих. Словно он что-то почуял. Шаги уверенно приблизились к входу, раздался легкий шелест отрываемой двери. Я замер, Фёдор остановился как раз надо мной.
Послышалось бульканье жидкости, наливаемой в стакан.
– Эй, Вячеслав Михайлович, а где наш гость? – раздался голос Федора.
Я выдохнул с облегчением – не забыли.
Храп Вячеслава прервался на миг, но не прекратился окончательно. Шаги скользнули к кровати, и, судя по заскрипевшим пружинам, Федор принялся трясти товарища.
– Ну, чего еще? – раздался недовольный голос Вячеслава.
– Вячеслав Михайлович, где парень? Куда его засунул?
– Ну, где он ещё может быть? В подполе конечно. Вертушки прибегали, вот я схоронил его от греха подальше. Ты сам-то как? – босые ноги зашлёпали по полу.
– В норме, – ответил Федор.
