Сломать! Покалечить!
Жалости и сожаления как не бывало. Не могло быть и речи об отступлении. Сдаваться никто не собирался.
Пробиться не удалось. Нас отбросили к деревьям, и возникла небольшая пауза. У двоих струилась из носа кровь, один зажимал глаз, брат Жилы поднимался с земли. Во рту металлический привкус крови, под языком покачивался нижний резец. Евгений старался перенести вес на левую ногу.
Жила сунул руку в карман и криво усмехнулся:
– Ну всё, падлы, хана вам!
Началась новая атака, и мы снова кинулись на прорыв. Перед глазами возник какой-то хмырь в бейсболке, я врезал точно под согнутый козырек. «Бейсболка» отлетел на пару метров, прошуршал по палой листве. Я подумал, что нападавший вышел из строя, но парень сумел подняться и, помотав головой, опять двинулся в драку.
Кто-то запрыгнул со спины и обхватил шею локтевым сгибом, другая рука лезла прокуренными пальцами в глаза. Пока я оттягивал вонючую ладонь, слева прилетело ещё два удара кулаком. Один из них попал в глаз – слезы хлынули ручьем, темные фигуры помутнели. Глаз моментально заплыл, веки с трудом размыкались.
Подкосил жесткий удар под колено, но удалось упасть ничком и перекувырнуться через голову. Заодно сбросил прилипшего сзади. Остроносый! Рука соскользнула с шеи и я, завершив кувырок, локтем врезал по ненавистному рылу, оставил парня лежать на земле и смотреть хорошие сны.
От футбольного пинка по ребрам меня отбросило от уснувшей крысы, и я врезался боком в старую липу. Влажная ветка громко хрустнула под весом, и острый сучок пропорол куртку. Пламя широкой полосой обожгло кожу.
Твари!
Злость переросла в ненависть к сволочам, что умеют нападать только с явным превосходством, или в темноте, со спины. Ярость подхлестнула лучше любого стимулятора, и я вскочил на ноги.
Уничтожить!
Я попытался вдохнуть, и жаркая молния полоснула по груди, заставила согнуться. Похоже, что сломано ребро, но падать нельзя – затопчут.
Ненавижу!
Снова вдох и темнеет в глазах. Удар в правую скулу, и земля рвётся навстречу. Пытаюсь не упасть, перебираю ногами, но тело мотает и всё больше относит к холодной Тезе. Очередное дерево останавливает недолгий бег и, придерживая грудь, я смог выпрямиться.
Евгений отбивается от троих нападающих, за их спинами крадется Жила, в руке поблескивает перочинный нож. Жила выбирает момент для нападения. Тела двоих лежат среди мусора. Где же ещё один?
– Женька, у него!..
Я не успел закончить фразу.
