Я кивнул:
– Согласен.
И понял, что совершенно искренне кивнул. Это действительно разумный принцип: даже если работа еще не сделана, но срок установлен, нужно показать, какая именно ее часть уже выполнена. Возможно, сроки изначально были нереальными. Может быть, ты неверно понял задачу. Может, тебе предложат помощь. Но оставлять руководство в неведении – последнее, что можно придумать для собственного спасения.
– Ну и хорошо. Переходим к третьей…
Заведующий архивом рассказывал заповеди, я слушал его – и все точнее и детальнее вспоминал роман Александра Зиновьева «Зияющие высоты».
Вообще, странное это было время. Мы работали в ВЛКСМ и свято верили в идеалы социализма. При этом читали запрещенные издания и не менее свято верили, что это нормально: читать «запрещенку» дома и говорить правильные слова на комсомольских собраниях.
Мы словно жили параллельно в нескольких плоскостях: вот плоскость «комсомол» – и здесь все должно быть так. Вот плоскость «друзья» – и здесь все должно быть по-другому. Что-то вроде расщепления личности, но мы весьма органично чувствовали себя в этом состоянии.
Каждый из нас, инструкторов, курировал одно или несколько изданий. Мне достался журнал «Ровесник» – популярное издание для подростков и молодежи, вольнодумное (но в рамках приличий) и действительно интересное.
Главным редактором «Ровесника» был Алексей Авксентьевич Нодия – журналист высокого класса, он сделал карьеру, пройдя все ступени от рядового репортера до первого человека в журнале.
В его подчинении были настоящие акулы пера. Он состоялся в жизни. Его журнал – один из лучших в СССР. И вот к Алексею Авксентьевичу приводят молодого кудрявого парня и говорят:
– Познакомьтесь, это ваш новый куратор. Эдик Сагалаев из Ташкента.
И что думает Нодия, глядя на меня?
Что, будь Эдик Сагалаев журналистом «Ровесника», Алексей Авксентьевич наверняка внес бы столько правок в его статью – родная мама не узнала бы. И что Эдик Сагалаев о создании журнала знает раз в десять меньше Алексея Авксентьевича.
Но в то же время Алексей Авксентьевич понимает: Эдик Сагалаев – не журналист, а инструктор ЦК ВЛКСМ. От Эдика Сагалаева что-то зависит, и возможно, не «что-то», а многое. Он может написать записку в ЦК комсомола и отметить: в руководстве журнала «Ровесник» прослеживаются кое-какие нездоровые тенденции. И нужно принимать решительные меры, пока эти тенденции не охватили весь журнал.
И Алексей Авксентьевич Нодия смотрит на меня – и понимает, что я это тоже понимаю. И я понимаю, что понимает он.
