Летом 1915 г. Лодевейк Грондейс впервые приехал в Россию в качестве военного корреспондента британской газеты The Daily Telegraph. Одними из главных причин его отъезда стали, по его признанию, то, что он не имел «возможности участвовать в боевых операциях первой линии», и надежда на то, что с на русском фронте ему «повезет больше»[4]. Благодаря разрешению верховного главнокомандующего русской армии великого князя Николая Николаевича (незадолго до его отставки) Грондейс получил возможность находиться в действующей армии. Его статьи о войне на Восточном фронте стали публиковаться также в авторитетном французском еженедельном журнале Illustration[5].
Едва ли в это время он мог предположить, что в итоге проведет в нашей стране около четырех лет своей жизни. Находясь на русском фронте Первой мировой войны, Грондейс, как и на Западном фронте, был вхож и в высшие штабы и постоянно бывал на передовой. Он регулярно бывал в Ставке верховного главнокомандующего, с которой должен был согласовывать свои перемещения, неоднократно подолгу находился в штабах армий Юго-Западного и Румынского фронтов. Общение со многими видными русскими военачальниками позволило ему создать портреты ряда генералов, прежде всего А. А. Брусилова и Л. Г. Корнилова. Несмотря на всю разность этих исторических фигур, Грондейс с большим уважением относился к ним обоим, оставил интересные зарисовки о них и привел по возможности подробно свои записи некоторых встреч с ними.
Находясь в русской действующей армией, он стал очевидцем и участником Брусиловского прорыва в мае – сентябре 1916 г., наиболее известного наступления русских войск, повлиявшего на весь ход Первой мировой войны. В июле 1916 г. он ненадолго вернулся во Францию, но сразу же отправился на фронт.
Вновь Грондейс оказался в России в канун революционных событий, в январе 1917 г. В феврале он стал очевидцем начала Великой российской революции и падения династии Романовых. Впоследствии он нелестно характеризовал слабую власть «адвокатской конторы»[6] (так он нередко называл Временное правительство), которая не смогла противостоять «революционерам» из Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов.
Ни разу не высказываясь в своих воспоминаниях вполне однозначно, Грондейс, очевидно, все-таки больше симпатизировал императорской России, порядок которой сменился «беспорядком» революции. Будучи к тому времени уже во многом человеком военным, он более всего был удручен начавшейся с приказа № 1 Петроградского Совета «демократизации» армии. Не очень разбираясь в политической обстановке и существовавших в России партиях, он тем не менее в своих воспоминаниях демократизацию ставил в вину не только «социалистам», но и собственно военным (например, верховному главкому русской армии генералу от инфантерии М. В. Алексееву, подписавшему «декрет о солдатских комитетах»
