– Коля! Идиот! Потом докуришь, без пяти двенадцать!
Наташа подняла голову. Господи, Новый год наступил! Неужели теперь каждый год она будет встречать вот так – несчастная и совершенно одинокая? И никому не нужны будут ни её заботы, ни она сама. Провела по выбившимся из причёски волосам, одёрнула кофту. Ну хватит, расслабилась – и достаточно. Так и с ума сойти можно. Она не рыхлая размазня вроде некоторых. И Наталья, поджав губы, словно вялая Галина сидела напротив и взирала на неё пустыми прозрачными глазами, направилась в комнату и, открыв чемодан, вытащила домашний халатик. Кофточку швырнула в ванну и, переодевшись, принялась наводить порядок. Она яростно натирала зеркало в ванной и продолжала подбадривать себя руганью с воображаемой собеседницей.
Вот ведь квашня, соплежуйка! Другая бы на три работы устроилась, лишь бы дитё обуть-одеть! Дома шаром покати, по соседям ходит, как попрошайка последняя! Ни стыда ни совести! Да мало ли рукастых женщин, что из старого перешьют так, что вокруг обзавидуются. Сколько ткани на такую малявку надо? Ей два носовых платка на косынку хватит. А комната? Взяла тряпок да навязала ковриков – всё нарядней. Ишь, ноет ещё! Денег нет, денег нет! Да мозгов у тебя нет, курица ты задохлая! Где это видано – ребёнку на праздник костюм не справить? Да купила бы марлю в аптеке, украсила блёстками – вот тебе и «Снежинка». Наташа поставила чайник и, сев дух перевести, закурила. И тотчас перед глазами замелькали фасоны новогодних костюмов для Люськи. Ей бы сарафан, длинный до полу, с шёлковой лентой, с вышивкой, кокошник из картона, украшенный бусинами. К светлым волосам такой наряд – загляденье! Или лучше голубое платье, с белой пушистой отделкой и шапочка. Ох и Снегурочка бы вышла! Наспех выпив чаю, она вновь принялась разбирать вещи, укоряя Галину в нерадивости и лени.
Наташа даже обрадовалась, когда почувствовала усталость. Радовали покрасневшие от воды руки и даже синяк, что поставила, неловко задев ногой угол чемодана. К половине пятого утра она наконец угомонилась. Спать хотелось до невозможности. И за долгое время Наталья почувствовала, что теперь она уснёт, как только в кровати окажется. И не будет ворочаться с боку на бок, тяжко вздыхая. Пошатываясь от усталости, она застелила постель, набросив одеяло поверх простыни – вставить его в накрахмаленный пододеяльник сил не хватило. Вот так и встретила праздник Наталья Валентиновна Ариншина – молодая вдова, неожиданно ставшая тётей смешной, сопливой девочки Люси.
