Кончиком пальца он потрогал глубокий шрам, пересекающий его правую щеку. Память о кровавой разборке в тюрьме.
Он еще помнит, что был красавцем. Прежде.
Жена постоянно ему это твердила.
Пока не забыла его.
Он спрыснул лицо ледяной водой, одним движением расчески укротил темно-каштановые волосы, в которые в последние месяцы тайно пробралось несколько седых нитей. А потом надел чистые шмотки — черную рубаху и застиранные джинсы — и сразу почувствовал себя лучше.
Ванную он покинул абсолютно готовый к новому раунду и направился к лестнице. По пути он заглянул в спальню, которой завладела Кристель. Молодая женщина лежала на кровати, скрестив руки на груди и устремив глаза в потрескавшийся потолок. Совершенно неподвижно.
— Все в порядке? — спросил Рафаэль.
— Спрашиваешь! Красота! Деревенский туризм, крутой тренд!
Он не был склонен продолжать и молча спустился на первый этаж, где Сандра под надзором Фреда дежурила возле Вильяма.
Полная тишина, Вилли все еще спал.
— Это нормально, что он не просыпается? — спросил Рафаэль.
Прежде чем ответить, Сандра повернула к нему изможденное лицо:
— Это потому, что я дала ему успокоительное. Но теперь он уже скоро проснется.
— Надеюсь.
— Ему требовался отдых, а боль помешала бы.
— О’кей. Надо будет сменить мне повязку, душ оказался ей не по нраву.
Сандра открыла медицинскую сумку, достала из нее все необходимое. Рафаэль уселся в кресло и принялся разматывать стягивающие его предплечье намокшие бинты. Фред подошел поближе, чтобы полюбоваться на рану.
— Глянь-ка, круто ты раскромсан, — заметил он. — Неплохо бы зашить…
Оба вопросительно посмотрели на Сандру.
— Верно, доктор? — добавил Фред.
— Возможно, — согласилась она.
— Ну так валяй, делай, что положено, — приказал Рафаэль. — Надо зашить, значит шей.
— Это может быть болезненно. Особенно с теми инструментами, что у меня есть.
— Ты меня что, за труса держишь? Думаешь, я упаду в обморок или что?
Фред ухмылялся, пока Сандра в поисках подходящих средств рылась в своем кожаном чемоданчике. Придвинув стул к креслу, она начала с дезинфекции открытой раны. Без всякой осторожности. Рафаэль держался невозмутимо, только стискивал свободной рукой подлокотник кресла и не отрывал взгляда от лица брата. Затем Сандра приступила к операции, а налетчик сидел все так же неподвижно. Только крепко сжатые челюсти свидетельствовали о том, что ему очень больно.
Он прекрасно понимал, что в его мучениях ветеринар находит злорадное удовольствие, и наконец захрипел от боли. Он схватил Сандру за запястье и, пристально глядя ей в глаза, изо всех сил сдавил его.
