Ночью на выходе из таверны, она толкнула короля, наградив его непристойным знаком, она попыталась достойно вертеть задницей, уходя. Сейчас Ашира представляла, как это выглядело.
Но все это не меняет того одного обстоятельства – ее появления конкретно здесь, она точно видела Асмунда, когда удалялась. Он остался стоять около таверны, сложил руки на груди, наблюдая за ее решительным пошатыванием в сторону дома.
Словно в тумане, Ашира видела, как перед ней возникают двое, похожие на солдат, но скорее, наемных войск. Нищеватых наемных войск, ведь солдаты были полностью безоружны. И это при том, что они преградили дорогу до зубов вооруженному пьяному ассасину, способному на тот момент к неожиданным действиям. Вот она и среагировала вполне себе неожиданно. Упала ничком между солдат, крякнув что-то нечленораздельное и ругательное.
И во что же она влипла, если сейчас перед ней сам король? Теперь задавать вопросы было стыдно. Если он знает ее имя, вдруг он знает, и кто она. Вархтан ей голову снесет, если его бизнес окажется под угрозой.
– Да, я знаю, кто ты, – будто прочитав ее мысли, ответил Асмунд.
Ашира поздно сообразила, как глупо выглядит, к тому же, все ее эмоции ярко выражены на лице, она горько усмехнулась и резко переменилась в лице, натянув плотную многолетнюю маску безэмоциональной стервы.
– Вы меня выследили? Казнить хотите? – Отважилась на вопрос.
Асмунд тихо засмеялся, что-то в его смехе Ашире не понравилось.
– Если бы я хотел тебя убить, сделал бы это пока ты сопела и слюнявила мне руку.
Аширу пришла в бешенство. Она?! Наемная убийца Алигара, сопела и слюни пускала во сне?! Он хоть понимает, как сильно ее унизил? Понимает, что выпустить ему кишки она может всего за десять секунд? И это при попытке сопротивления, между прочим! В ином случае в разы быстрее. Нет, ночью, она, конечно, дала маху. Рухнуть в ноги солдат. Но она не всегда вела себя подобным образом, была и другая сторона жизни. Даже две. В одной она выступала любовницей почетного эрцгерцога, своего учителя, ходила на приемы, сопровождала его везде и всюду, натягивая на лицо маску улыбчивой наивной дурочки.
В другой, облачалась в черную кожу, сливаясь с ночью, и убивала, были между этим и промежутки, когда, уставая от всего, проклинала, и Вархтана, и себя за свою малоприятную жизнь. Тогда она шла в насиженное местечко и упивалась своим горем. Его, кстати, Ашира не спешила кому-то показывать. Такую слабость она не признавала, поэтому предпочитала напиваться вусмерть, чтобы не реагировать на пристрастие учителя залезать на нее каждую ночь. Так было проще принять то, к чему привела ее судьба.
