Мы, как вид, существуем в мире, где существуют мириады точек данных[7]. На эти матрицы точек мы накладываем структуру[8], и мир обретает для нас смысл. Характер этой структуры определяется нашими биологическими и социологическими свойствами[9].
Персингер и Лафреньер. Пространственно-временные переменные и необычные события
В этой книге мы будем рассматривать человеческий мозг как биокомпьютер – электро-коллоидный компьютер, в отличие от электронных или твердотельных компьютеров, существующих вне наших голов.
Пожалуйста, заметьте и надолго запомните, что мы не отождествляем человеческий мозг с компьютером. Идея Аристотеля, что для понимания чего-либо необходимо знать, чем оно является, была постепенно отброшена всеми науками по очень прагматической причине. Слово является приводит к такому числу метафизических предположений, что о них можно спорить до бесконечности. В наиболее развитых областях науки – таких, как математическая физика, – никто больше не употребляет слово «является». Говорят о модели (или карте), наиболее подходящей для понимания изучаемого явления или вещи.
Вообще говоря, эта научная привычка избегать слова является может оказаться полезной и во всех остальных областях мышления. Так, встретившись с высказыванием типа «А является Б», вы сможете прояснить его, расшифровав как «А может рассматриваться или может моделироваться как Б».
Когда мы говорим, что А является Б, мы в действительности говорим, что А является только тем, что мы видим в пределах изучаемой области или нашей специализации. Это явное преувеличение. Когда же мы говорим, что А может рассматриваться как Б или моделироваться как Б, мы говорим в точности то, что имеем право говорить, и не больше.
Итак, мы говорим, что мозг можно рассматривать как компьютер, однако не говорим, что он
