Теперь горели все факелы, и Атахуальпа стал невидим.
Их дым соединялся с тем, что исходил из глубин земли, за спиной золотой статуи, и ткал темную вуаль, складки которой растекались между каменными стенами, тщетно пытаясь вырваться сквозь крошечное отверстие в крыше. Сын Солнца воздел руки к своему сияющему родителю. Красные глаза факелов следили за его движением — приветствием и безнадежной мольбой.
Потом последний Инка медленно повернулся и посмотрел на семь «тийяна» — низких тронов из красного дерева, покрытых дорогими тканями.
На шести из них застыли разодетые мумии его предков. Все они казались старыми, как время, — хотя некоторые умерли молодыми, все устремляли на него взгляд пустых глазниц и скалили зубы, уже не прикрытые истокьчившими губами. Черепа, обтянутые пожелтевшей кожей, — головы могучих Сыновей Солнца — казались горьким воплощением презрения. Сухие мощи рук впивались в шары коленей с суровой, упорной волей.
— Мир тебе, — говорил Майта Юпанки, склоняясь перед каждым из них.
И вдруг вздрогнул, завидев шестого Инку, в искаженных чертах которого узнал свои собственные черты.
— Значит, ты… — шепнул он. И добавил, стараясь овладеть своим голосом: — Я повинуюсь вам, мои предки.
Затем опустился на седьмой тийяна, словно специально приготовленный для него. Теперь он не чувствовал вязкого дыма и не утирал слезившихся глаз. Окаменев на троне, вырезанном из ценного красного дерева, он, казалось, оплакивал свою крепость и свой народ. Но, прежде чем попытаться возродить павшую крепость, ждал совета от своих небесных родичей. Он смотрел на костлявые лица мумий, и их каменные глазницы смотрели на него. Они говорили молча, молчанием.
А под большой золотой статуей, видимой лишь мертвым глазам мумий и слепым — последнего Инки, торжественным парадом проходила история. Это были суровые процессии и жестокие битвы, пышные празднества с жертвоприношениями, картины труда — бесчисленные массы людей, кропотливо роющихся на полях, самоотверженно трудящихся в мастерских, и веселые пиры, во время которых барды «амаута» воспевали героические подвиги своих прадедов. Потом явились железные люди из-за океана, по их коже стрелы скользили бессильно, люди, жадно рвущиеся к золоту, с мечом в одной руке и с крестом в другой. Железные стволы выплевывали огонь и железо. Пламя пожирало поселения, и на кострах горели тела предводителей, от которых Фрэй Винсенте де Валверде требовал христианской смерти — чтобы они не попали в ад. Из-под земли приглушенно звучали барабаны в честь павших. Все покорители империи кончали тем, что убивали друг друга, чтобы завладеть золотом, и дьявол Фрэй Винсенте, епископ де Куско, был схвачен индейцами, которые, сказав: «То, что ты хотел видеть всю жизнь, увидишь сейчас!», залили ему глаза золотом.
