Я уселся на крашеный белой краской металлический табурет и закрыл глаза, мысленно представляя себе тех, кто еще совсем недавно радовались жизни, любили парней, ходили на работу, или на учебу в институт. Постепенно вокруг меня начала сгущаться темнота. Прозекторская куда-то делась. Я сам стал маленький, словно клоп, а темные круги стали неистово вращаться, будто, желая увлечь меня в свой стремительный водоворот. Вдруг я увидел Таисию Чудко, она стояла неподвижно совсем близко от меня, и я беспокоился, как бы эти круги не вовлекли ее в образовавшуюся воронку.
Но вот бешеный круговорот закончился, круги исчезли. Тая же осталась стоять. Девушка не была обезображена последствиями самоубийства. Лицо ее было красивым, но грустным.
– Мы ищем того, кто довел тебя до смерти. Помоги нам. Кроме тебя он убил еще четверых ни в чем не повинных девчат, – проговорил я и не узнал свой голос.
Так было всегда, когда я разговаривал с душами умерших. Голос был глухой и жил как бы отдельно от меня.
– Мама, она знает. Она знает, – на лице девушки появилась гримаса боли, – знает, знает, – как заведенная продолжала твердить она.
Я силился продолжить разговор, но Тая начала стремительно удаляться.
– Подожди. Стой, тебе говорят! – я устремился за ней в появившийся опять водоворот черных кругов, – постой! – вновь крикнул я, но тут же почувствовал, как чья-то сильная рука схватила меня за плечо и с силой откинула от разверзшейся передо мной черной бездны.
– Довольно, Семен! – раздалось возле моего уха.
Я открыл глаза. Рядом стоял Вахтанг Дадуа.
– Нужно действовать осторожнее, так можно навсегда остаться там, где ты только что был.
– Мать Таисии Чудко, лишь она может кое-что рассказать. Другие души на связь не выходят, – смутившись, доложил я.
– Хватит и этих сведений. Я запрошу наших коллег, а ты, Семен, жди меня здесь, – приказал мне Дадуа.
Он вышел из прозекторской, а я остался сидеть на холодном металлическом табурете. Мое тело трясло, лишь сейчас я осознал, что мог бы запросто расстаться с жизнью, не возвратившись из того черного небытия, где только что беседовал с душой покойницы.
– На, выпей, иногда это помогает, – старик Мухоморов протянул мне стакан медицинского спирта.
– Не буду.
– Будешь, – он с силой ткнул стакан мне в руки.
– Правда, что Таисья повесилась сама? – спросил я судмедэксперта.
Старик утвердительно кивнул головой.
– Скажу больше, при тщательном осмотре выяснилось, что на ее теле нет следов укусов упыря, но она принадлежит к их поганому роду. Это, несомненно!
