– Менталист? Интересно… И о чем я думаю сейчас?
Делиан медлил с ответом. Ян подумал, что секретарь усиленно соображает, какую бы ложь сейчас выдумать, ведь на самом деле в данный момент Ян ни о чем не думает, и уж тем более о побеге.
На этой мысли Ян усмехнулся.
– Вы напуганы и в замешательстве, – наконец, неторопливо, ответил Делиан, подбирая нужные слова. – Не знаю, что связывает вас с моим начальником и этим вторым господином, но вы боитесь, что они вдвоем оставят вас вне игры. Вы не думаете о побеге, потому что вам в этом нет выгоды. Не знаю почему, но вы очень надеетесь на того человека, что приехал вместе с вами.
Ян обескураженно хлопал глазами. Он старательно пытался скрыть свое недоумение, но, кажется, и этот короткий испуг не остался незамеченным для ясного взгляда секретаря.
Ян решил больше не разговаривать с человеком, производящим столь разнящиеся впечатления. На всякий случай он отвернулся. Его взгляд упал на картины, развешанные по всему кабинету. Это были старинные полотна, или их очень точные копии, не намного моложе оригиналов. Ян долго и внимательно рассматривал их. Некоторые картины он уже видел на лекциях по истории изобразительных искусств. Это были одни из самых скучных часов жизни Яна. Картины казались однообразными, а имена их авторов просто не выговариваемыми.
Но созерцать изысканные мазки маслом по холсту вживую оказалось невообразимо приятным. Потускневшее масло переливалось из оттенка в оттенок, закручивалось, завивалось, превращаясь в полноценный портрет, или натюрморт. Картина с бескрайним бирюзово–голубым океаном и вовсе подействовала на Яна успокаивающе.
Странное и чуждое земное творчество не подвластное пониманию и мировоззрению марсианина. Все эти скитания в поиске смысла жизни, вылившиеся красками на полотна. Не познанная «Мона Лиза»; недоеденный «Завтрак на траве»; загадочная «Девочка с персиками», наверняка съевшая половину фруктов, пока автор кропотливо вырисовывал девичьи выразительные глаза; кубические образы «Авиньонских женщин» легкого поведения и низкой социальной ответственности. Поблекшее масло передавало объем и оттенки, несло в себе отпечаток времени и отражало глубину, неординарность и изредка сумасбродность художников.
Измучив свой ум и воображение изобразительным искусством землян из прошедших эпох, Ян неохотно вернулся к насущной проблеме.
Словно снятые с паузы, тяжелые мысли понеслись нестройным хороводом. Сердце колко вздрогнуло и забилось в груди гулкими болезненными ударами, облив Яна жаром и холодным потом. Инспектор испытывал неопределенность и нерешительность. Он совершенно не знал, что нужно делать. Ян обеспокоенно посмотрел на Делиана.
