– Там мой сын! – чуть не плача, прошептала я.
– Его уже нет, доченька! – снова переходя на ласковый тон, ответила старуха и принялась гладить меня по голове. – Но он будет жить в твоих воспоминаниях! Пока ты жива, ты будешь его помнить! А, стало быть, и он вроде как до конца не умрёт. Но если ты уйдёшь из этого безопасного места, то умрёшь сама! Умрёшь вместе с сыном. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы о твоём ребёнке не осталось даже воспоминаний? Разве это правильно? Сама подумай! Тебе лучше остаться со мной! Живи сама и позволь своему ребёнку остаться в твоей памяти, вместо того чтобы исчезнуть вместе с ним с лица земли!
Старуха говорила тихо и спокойно, продолжая поглаживать мои волосы, и в какой-то миг я подумала, что она права. Время упущено, правительственный эксперимент вот-вот начнётся, и даже власти не уверены в том, что он пройдёт благополучно, раз велели жителям острова надёжно укрыться. Может быть, вместо того чтобы залатать озоновый слой, распыляемые реагенты ещё сильнее его разрушат, и все жители нашего острова и ближайших территорий подвергнуться такому радиоактивному заражению, что никто не выживет. Никто, кроме тех, кто укрылся в сейчас в бункере. И у меня есть шанс сохранить свою жизнь, но потеряв при этом сына. Но память о нём у меня никто не отнимет, и до конца моих дней он останется для меня самым дорогим воспоминанием, занимая большую часть моего сердца.
И я представила себе свою дальнейшую жизнь без Клима, и поняла, что просто не смогу жить без него. Лучше умереть вместе с ним, чем жить без него. И такая ярость пробудилась в моём сердце, что я подскочила на месте и стала трясти безумную старуху, держащую меня взаперти.
– Говори пароль, стерва ты этакая! Я не останусь с тобой ни за что на свете!
Но в ответ та лишь беззвучно засмеялась. И тогда я принялась душить её, но хлипкая шея старухи и без того едва удерживала в ней жизнь, и если бы я чуть посильнее её сдавила, то осталась бы в этой комнате навсегда вместе с разлагающимся трупом, что было ещё худшей перспективой, чем все предыдущие. И я оставила старуху в покое, а сама метнулась к двери и принялась колотить в неё, что было сил.
Я стучала и звала на помощь, но только разбила руки в кровь, потому что не могла проломить кулаками металлическую дверь. А в это время старуха продолжала лежать на кровати и со смехом наблюдала за моими бесплодными попытками вырваться из её тюрьмы.
– Зря стараешься! – проговорила она. – Никто тебе не поможет!
