Тамара слушала племянника с каменным лицом, на котором нельзя было прочесть ни радости, ни зависти. Затем она повернулась и пошла на кухню, и вскоре Денис услышал её голос:
– Завтрак готов.
Однако когда Денис пришёл в Университет, его утреннее воодушевление померкло, едва он услышал, что все лекции Валерия Петровича отменены. Он почувствовал, как мерзкие кошки стали скрести когтями его душу. И хотя Денис продолжал в тайне надеяться, что, вероятно, всё не так плохо, и преподаватель решил денёк-другой отлежаться, чтобы не появляться на людях с возможными кровоподтёками на лице, предчувствие неотвратимой беды сдавливало его сердце.
В перерывах между лекциями он нашёл Лизу. На девушке не было лица.
– Как ты? – спросил он подругу.
– Тебя обнадёжить или сказать правду?
– Конечно, обнадёжить, – попытался отпустить остроту Денис, но по взгляду Лизы понял, что сплоховал.
– Если тебя не интересует моё состояние, то не нужно было и спрашивать, – резко ответила девушка.
– Ну что ты, дорогая, я лишь пытался развеселить тебя! – стал оправдываться Денис.
– У тебя это не получилось.
– Я уже понял. Извини, я не хотел тебя обидеть, – с этими словами Денис обнял Лизу, и она не стала отстраняться.
– Пойми, мне очень тяжело и очень страшно, поэтому сейчас я не смогу оценить твоё остроумие.
– Я знаю, милая, прости. Но мы пройдём через это.
– Надеюсь, – ответила Лиза и после паузы продолжила. – Как ты думаешь, с ним всё в порядке? Я имею в виду Валерия Петровича.
– Я понял, о ком ты. Не знаю. Очень бы хотелось верить, что да.
В этот момент Денису очень хотелось сказать, что он предупреждал о том, что надо было вчера сходить и проверить самочувствие Валерия Петровича, и тогда им не пришлось бы сейчас гадать на кофейной гуще, уповая на милость судьбы в надежде, что всё обойдётся. Но он сдержался. Он понимал, что если скажет хоть одно лишнее слово, то потеряет доверие Лизы навсегда. Но, вероятно, девушка прочла его мысли, потому что сказала:
– Наверное, вчера ты был прав, когда сказал, что следует вернуться и посмотреть, как там Валерий Петрович, потому что тогда ещё можно было что-то изменить, а сейчас уже поздно. Сейчас остаётся только ждать.
– Я рад, что ты поняла это, – произнёс Денис, но взглянув на Лизу, понял, что и эта фраза была лишней.
– Ты даже не представляешь себе, что мне вчера довелось пережить, и что я чувствую сейчас, – возмущенно произнесла она. – Тебе хорошо, ты – мужчина, и у тебя нет таких проблем, как у нас, женщин. К тебе не подкатывают престарелые преподаватели с непристойными предложениями, и тебе не приходится каждый день доказывать всему миру, что у тебя тоже есть мозги, способности и таланты, несмотря на то, что ты – женщина. Тебе повезло родиться мужчиной, которому всё в жизни даётся легче, и потому тебе никогда не понять, что приходится испытывать нам, женщинам. И я не думала, что ты – другой, я просто надеялась, что, по крайней мере, ко мне бы будешь относиться с уважением, хотя бы потому, что я – твоя девушка, и ты будешь считаться со мной, и будешь верить мне. О большем я не смела мечтать. Но, по-видимому, даже эти пожелания оказались чрезмерными.
