Положение казалось ему почти безнадежным. И даже Крискантой Ваз, затерявшийся где-то в толпе разъяренных безумцев, теперь не мог ничем ему помочь.
Садвик Горн устремился к нему, грозно рыча, словно моллитор, набрасывающийся на добычу.
Тастейн молча взмолился Хозяйке.
И тут, во второй раз за десять минут, неожиданно прибыло спасение.
— Что это здесь происходит? — послышался подчеркнуто тихий, сдержанный, но все равно ужасающий своей непреклонностью голос. Казалось, что он раздался ниоткуда, так из какой-то хитрой машины вдруг выскакивает спрятанная там стальная пружина. — Неужели ссора? Среди своих? Вы что, лишились остатков разума? — Этот негромкий голос прорезал шум драки, словно обоюдоострый стальной клинок.
— Граф! — одновременно испуганно выкрикнули полдюжины глоток, и драка мгновенно прекратилась.
Мандралиска никому не сказал о своем намерении пойти вслед за разведчиками. Напротив, всем было известно, что он будет ожидать их возвращения в своем шатре. Тем не менее он был здесь, вместе со своим маленьким кривоногим адъютантом Джакомином Халефисом и телохранителями — полудюжиной мечников. Люди из разведывательного отрада, пойманные врасплох словно шаловливые дети с измазанными вареньем лицами, застыли на месте, в ужасе взирая на страшного и зловещего тайного советника Пяти правителей.
Длинноногий худощавый граф уже почти достиг того возраста, который обычно называется преклонным, однако каждое его движение было исполнено удивительного изящества, словно он был танцовщиком. Но ни у одного танцовщика не могло быть такого пугающего лица: тонкие и твердые губы, холодно блестящие глаза, торчащие, словно остро заточенные лезвия топоров, скулы, одну из которых ровно пополам делил тонкий белый вертикальный шрам — след какой-то давней дуэли. Как обычно, он был одет в облегающий костюм из мягкой лакированной черной кожи, делавший его похожим на сверкающую гибкую змею. Абсолютную черноту одеяния нарушал лишь висевший на груди золотой символ его высокого положения — пятиугольник, свидетельствующий о власти над жизнью и смертью миллионов обитателей Зимроэля, которых Пятеро правителей незаконно считали своей собственностью.
А теперь, в наступившей ужасающей тишине, Мандралиска шел между ними, неторопливо переходя от человека к человеку, надолго впиваясь в глаза каждому пристальным взглядом василиска, встретившись с которым нельзя было не вздрогнуть. Тастейн, дожидавшийся своей очереди, почувствовал, что у него в животе образуется ледяной ком.
