Престимион, казалось, все еще не постигал глубины его чувств. Похоже было, что на сегодня он по горло сыт разговорами.
— Значит, вы так считаете? Очень интересно, неужели сходство так велико? — В его голосе не угадывалось ни малейшего интереса. — Впрочем, разве я могу об этом судить? Я видел вашу кузину лишь один раз, и то в течение всего нескольких мгновений. Это было так давно… все произошло настолько быстро…
— Действительно, разве могли вы ее запомнить? Но если бы можно было каким-то образом поставить их рядом, то, уверен, вы наверняка сочли бы их сестрами. По-моему, Фулкари гораздо больше похожа на Ситель, чем на свою родную сестру. И в этом — корень моей одержимости ею…
— Одержимости? — Престимион уставился в лицо собеседнику, моргая от изумления. — Постойте, постойте! Я считал, что вы влюблены в нее, Деккерет. Одержимость это нечто иное, совсем не столь милое и чистое. Или вы хотите убедить меня, что эти два слова являются синонимами?
— Не являются, однако могут быть ими. Да. И в данном случае — знаю, что они и впрямь синонимы. — Теперь уже отступать было поздно. — Клянусь вам, Престимион, что меня привлекло к Фулкари именно ее сходство с Ситель, и ничего больше. Я ничего не знал о ней. Я ни разу не перемолвился с нею ни единым словом. Но я видел ее и думал: вот она, она возвращена мне, и это было так, словно за моей спиной захлопнулась ловушка. Ловушка, которую я сам насторожил на себя.
— Значит, вы не любите ее? И просто использовали ее как замену того человека, которого утратили много лет назад?
Деккерет помотал головой.
— Мне бы не хотелось думать, что это так. Да, я люблю ее. Но совершенно ясно, что она совсем не та женщина, которая мне нужна. И все же я остаюсь с нею даже невзирая на это, поскольку таким образом, как мне кажется, возвращаю к жизни Ситель. Что не имеет вообще ни малейшего смысла. Престимион, я должен освободиться от этого!
Престимион казался озадаченным.
— Не та женщина, которая вам нужна? Но почему?
— Она не хочет быть супругой короналя. Сама мысль об этом ее ужасает — обязанности, то, что весь мир будет претендовать на мое и ее время…
— Она сама сказала вам об этом?
— Даже еще многословнее, чем я передал. Я попросил ее стать моей женой, и она ответила, что с радостью согласилась бы на это, если бы только я отказался стать короналем.
— Это просто поразительно, Деккерет. Мало того что вы, по вашим собственным словам, любите ее не за то, за что следует; она еще и не может быть вашей королевой — и все же вы отказываетесь порвать с нею? Вы должны это сделать, дружище.
