Вот он остановился в 50-и шагах и медленно приблизился. Его правая рука без одного пальца придерживала кожаный пояс, а в самой его фигуре было что-то неуловимо знакомое.
– Приветствуем! – начала Саша. – Я первый помощник капитана Александра Фурман, а это главный инженер Марк Соколов. С момента крушения мы находились в стазисе, и мне необходимо знать, вы из экипажа?
Он встал, как вкопанный и молчал так долго, что мне стало не по себе.
– Эй, дружище… Все нормально? Мы же друг другу не враги, верно?
Он снял шлем и показал нам свое лицо – жесткое, с маленькими морщинками у глаз. Тронутые сединой сальные волосы беспорядочно липли к потному лбу, а жесткий разрез губ обрамляла так же седеющая борода.
Его лицо казалось таким знакомым, что я даже обрадовался – я его узнаю, а значит он из экипажа. Константин врал нам, и колонисты смогли не просто обосноваться на планете, а успешно жить здесь на протяжении уже двадцати лет.
– Не знаю, как это вышло, – заговорил он жутко родным голосом. – но вас не должно быть.
Я оглянулся на Сашу. Она в ужасе смотрела то на меня, то на него, а потом и вовсе упала на колени и истошно завопила.
– Не понимаю… – я растерялся, не хотел верить ни увиденному, ни услышанному. Но факт оставался фактом – передо мной стоит Марк Соколов, который выглядит старше меня как раз лет на двадцать.
Тихонько всхлипывая, Саша уставилась на гостя. Картина отказывалась собираться воедино, но кое-что я понял. Как и Отец, Мама хранила нас для себя, для собственного выживания. Только её мотивы выходили за пределы протоколов. Она хотела продолжать жить после посадки. Не быть забытой и оставленной.
– Я… Я твоя копия? Клон… – голос отказывался мне подчиняться, как, впрочем, и все тело. Меня трясло, голова закружилась.
– Судя по всему, не ты один. – сочувственно произнес мой оригинал. – Скажи, вам знакомы люди по именам Роберт, Джон, Константин, Анна…
– Да, – я перебил его. – Константин. Он был во главе выживших на корабле.
– Выживших? – недоуменно переспросил Марк.
Мы постарались объяснить всё, что произошло с момента нашего пробуждения. Наш собеседник слушал, не перебивая и почти не переспрашивая. В конце мы все молча стояли – он осматривал Лэтцтер, на сколько хватало зрения, а мы смотрели на него, как бездомные щенки, надеявшиеся, что нас наконец заберут домой.
Наконец он заговорил снова.
– Мама хорошо над вами поработала… Надо было вернуться еще тогда и отключить их с Отцом. Кто бы мог подумать, что так все обернётся.
