– Знаете девочки, я жрать хочу, кормите меня такого замечательного, а то покусаю.
Нервные смешки, у женщин со слезами, с комком сложных эмоций на душе и сердце вырвались у всех.
– Вот троглодит, – притворно возмутилась тётя Катя, – только со стола, пообедали же.
– Так мне покоя не дают пирожки. Я как представлю, что их там без внимания и присмотра с моей стороны, оставили, так вот просто выть хочется.
Теперь уже истерический смех, вытесняющий боль разразился в беседке.
Часть 10. Взрослая жизнь, взрослые решения
Тот день для многих стал значимым. Это потом я выяснила, что среди тех девочек с Лизой была внучка Станиславы Владимировны и Владимира Григорьевича, что их внучка до сих пор не разговаривает. Что она была изнасилована тогда с особой жестокостью. Что виновники в той трагедии, многие из них, сбежали.
Не по тому что были сильнее, а потому что для всех их, кто пришёл спасать девочек, а были это мужчины, отцы, деды, братья украденных девочек, они не устраивали самосуд, их первой целью было найти девочек и освободить. Поэтому бежавших не останавливали. Только безухий пострадал, Князев с ним расправился лично. Мне многое не договаривали, но и сказанного хватило, чтобы понять, никто из мужчин ни о чем не жалеет.
Они только сожалеют, что остальные, не уверена, что все, успели сбежать. И было это сказано мне так, что я убедилась, остальных ищут и находя, а их находят, не церемонятся, вряд ли их сдают полиции. Говорить на эту тему я не хотела. Не из жалости, а из желания не ввязываться в подробности.
Я и так связана с этим всем слишком плотно. Через свои детские сны, где реальным людям дала образ волков и позволила страхам управлять и ограничивать себя. Через то последнее дело моего деда и его смерть.
Хватит, пора жить не оглядываясь и борясь со страхами из детства, а не добавлять к своим чужие. Радовало, ещё то, что Света стала открытие. После услышанного от Лизы и рассказанного лично, она стала больше общаться с семьёй. Её страхи и чувства обиды и одиночества уступили место для заботы о Лизе и благодарности семье. Особенно отцу, ведь он не сдержался именно узнав о том, что к его дочери прикасался безухий.
Именно это залило его теми чувствами, которые толкнули на столь жестокую расправу. Я конечно подозреваю, что он не сам вершил суд Линча, но всю вину он взял на себя. Узнав это, Света неделю ходила за мной и названивала по сто раз на день с просьбой, мольбой, требованием и опять с мольбой увидеться с отцом. Ей было не понять, что пока не будет заседания, а его ещё не было, только предварительные слушания и дознание, и судебного следствия, свиданий никому кроме адвоката не видать.
