– Простите, лейтенант, сэр. – впервые в тоне Полонски прорезалось что-то кроме спокойствия. А именно – сомнение, – А это – точно корабль?
– Вероятность этого не менее девяноста пяти процентов. Спектрометр показывает почти чистое железо. Метеоритов или астероидов с таким составом не бывает. Правда, он очень велик. Не менее четырёхсот пятидесяти тысяч тонн. Это почти в сто раз больше, чем было водоизмещение даже «Дональда Трампа». Не говоря уж о нашей скорлупке на сто двадцать тонн. И – главное! – это единственное небесное тело, имеющееся в пределах наших сегодняшних возможностей. И если он, как и большинство привычных кораблей, построен из стандартных блоков или секций, мы, вероятно, сможем внутри разместиться!
То есть – для нас в данном случае было бы проще и лучше, если б корабль и правда – был давно покинут. Потому что тогда мы, ни у кого не спрашивая, смогли бы оборудовать там для себя какие-то временные помещения, и перетащить туда все свои запасы! Поскольку предотвратить разрушение нашего модуля мы не в состоянии.
В этом случае наши шансы на спасение существенно повысились бы. Поскольку мы смогли бы, соорудив какую-нибудь временную антенну, и регулярно посылая свой СОС, относительно спокойно ждать спасателей. Уже будучи уверенными, что не умрём от разгерметизации. И что наш новый сигнал уж точно – дошёл.
И ждать мы смогли бы гораздо дольше, даже только с нашими бортовыми запасами: месяца три. Спасательный модуль как раз для таких случаев и оснащён. А если б на обнаруженном корабле нашлись и запасы кислорода и воды – так и вообще: мы продержались бы ещё несколько месяцев! Или даже лет, если б нашлась и возможность добыть электрическую энергию.
Другое дело, если там есть хозяева. Тогда нас могут просто к себе не подпустить. Или не впустить. Чего не хотелось бы.
– Позвольте спросить ещё, сэр. – Назаров кивнул, и Полонски продолжил, – Вы уже видели, как выглядит этот корабль?
– Нет, Анджей. Он пока слишком далеко. Виден, как простая точка в пространстве. Его, если честно, засёк портативный детектор метеоритов. – Назаров с любовью оглянулся на рубку, где под его командирским креслом и покоился названный прибор, – А бортовой анализатор показал, что состоит обнаруженный объект как раз из железа. Мы сейчас летим к нему со всем возможным для наших движков ускорением. Полтора «жэ». Пользуемся, так сказать, тем, что до внутренней поверхности сопел движков позитронная коррозия ещё не добралась. И примерно через восемь часов нам нужно будет сделать разворот, чтоб тормозить эффективно: маршевыми двигателями.
