- Где ты его нашла? - спросил он.
- Здесь. Это Алкивиад уронил.
Грязный шутник, подумал Холбрук. Вслух он спросил:
- Ну и что ты скажешь?
- Он спелый. Пора обирать эту рощу, правда? - Наоми сжала плод рукой, и Холбрук почувствовал, как вспыхнуло его лицо. - Погляди, сказала она и бросила ему плод.
Она была права: дней через пять в секторе Д можно было собирать урожай. Это не доставило ему радости: налицо был еще один признак болезни, про которую он и так уже знал.
- Что случилось? - спросила Наоми.
Он прыжком преодолел разделяющее их расстояние и подобрал пучок листьев, срезанных с Платона.
- Видишь эти пятнышки? Это ржавка. Бич джутовых деревьев.
- Нет!
- Последние пятьдесят лет она поражает систему за системой. Вот она дошла и сюда вопреки всем карантинам.
- Что происходит с деревьями?
- Ускоряется обмен веществ, - ответил Холбрук. - Поэтому фрукты и стали падать. Деревья ускоряют все свои процессы, пока не начинает проходить год за пару недель. Они становятся стерильными. Они сбрасывают листву. Шесть месяцев спустя они умирают. - У Холбрука опустились плечи. - Я начал подозревать это уже два или три дня назад. Теперь знаю наверняка.
Она выглядела заинтересованной, но не более.
- Что ее вызывает, дядя Зен?
- Начинается все с вируса, который меняет столько хозяев, что я даже не назову тебе всю цепочку. Тут существуют очень сложные взаимосвязанные отношения. Вирус поселяется в растениях и попадает в их семена, съедается грызунами, попадает в их кровь, дальше его переносят кровососущие насекомые, от которых он попадает к млекопитающим... а, черт, на что нужны эти подробности? Восемьдесят лет уйдет только на то, чтобы проследить всю эту последовательность. Главная беда в том, что не удается изолировать ни одну планету от этой чумы. Она вдруг где-то проскальзывает, приживается на какой-то форме жизни. Теперь она добралась и сюда.
- Я полагаю, ты будешь опрыскивать плантацию?..
- Нет.
- ...чтобы убить ржавку. А как от нее лечат?
- Никак, - ответил Холбрук.
- Но...
- Знаешь, мне надо вернуться домой. Ты сможешь заняться чем-нибудь без меня?
- Ну, конечно, - она показала на мясо. - Я еще не кончила их кормить. Сегодня они что-то особенно голодны.
Он хотел было сказать ей, что теперь-то уж нет никакого смысла кормить деревья, что все они к вечеру будут мертвы. Но инстинкт предостерег его от этого: слишком сложно было бы объяснить все сейчас. Он выдавил быструю безрадостную улыбку и побрел к жуку. Когда он оглянулся, она бросала здоровенный кусок мяса Генриху VIII, стремительно схватившему его и отправившему в рот.
